С тех пор я стала сама выбегать здороваться с его родителями и замечала, как, завидев меня, облегчённо вздыхала его мама, и в гневе уходил к себе в кабинет его отец.
***
Дима стал приезжать ко мне в гости тоже. Интерес к его машине не спадал, а, наоборот, с каждым разом увеличивался, слухи распространялись по посёлку с молниеносной скоростью, и зевак, желающих посмотреть, становилось всё больше. Диме, в отличие от меня, такое внимание нравилось, он вышагивал сквозь толпу, гордо задрав голову и довольно улыбаясь.
В первый раз он осматривал мою квартиру с не меньшим любопытством, с каким я осматривала его дом. Он признался, что тоже ни разу не был в таких жилищах.
– Как вам тут хватает места? – удивлённо воскликнул он.
Я пожала плечами. Я не знала, что места может не хватать.
У меня было мало игрушек: пара кукол, небольшая коробка с коллекцией бегемотиков и пингвинов из Киндера, тетрис, сделанные папой кукольные дома и железные конструкторы. Но зато мне разрешалось держать дома воздушные шары, играть мячиком и рисовать на обоях.
У меня было много картинок, нарисованных мамой, и вырезок из разных журналов. Я любила вклеивать картинки в пустые тетради, писала там слова, и у меня получалась своя книга. Дима внимательно всё это рассматривал, ему такое нравилось, он хвалил и говорил, что у меня талант к писательству.
Мы строили с ним штабики из одеял и стульев, собирали целые города из всевозможных деталей, обводили монетки карандашом, делали переводки, много разговаривали и смеялись.
Вот только моего отца присутствие гостей в доме не останавливало.
Мы оба научились слушать и многое замечать. Дима определял настроение своего отца по хлопку двери, а я по запаху перегара, раздававшегося ещё далеко за дверью.
Отец вваливался в квартиру своей пьяной походкой, сшибая вещи в прихожей и матерясь.
– Опять этот щенок здесь? – каждый раз недовольно произносил он, завидев Диму. – Ты смотри, Юльку мою обидишь, я тебя порву, понял?
Мне было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Дима смотрел на моего отца со злостью и брезгливостью, я видела, как сжимаются его кулаки, и всегда опасалась, что они начнут драться. Поэтому, только заслышав папу на лестничных пролётах, мы сразу убегали гулять.
Я познакомила Диму с неизвестной ему дворовой жизнью: научила лазать по деревьям, прыгать по заброшенным плитам стройки, лепить из лопухов и грязи котлетки, прятать секретики и находить лягушек.
Мой двор был оживлённым местом, где всегда обитала куча детворы. Почти все ребята были уже школьниками, малышей одних гулять не отпускали, поэтому из маленьких там была только я и шестилетний Ваня с четырёхлетней сестрой Лизой, воспитываемые бабушкой. Старшие дети нас сторонились и запрещали участвовать в их играх, и мы с завистью наблюдали за ними издалека.
Всё изменилось с приездом Димы. Он стал настоящим королём двора.
Дима благосклонно катал детей на своей машине вокруг дома, давал надевать свою кожанку и джинсовую кепку, угощал жвачками с наклейками.
Я его ревновала. Хмурилась, глядя, как легко он находит со всеми общий язык, по нему сходили с ума девчонки, а мальчишки смотрели со слепым обожанием, безоговорочно признавая своим лидером.
На улице мы играли в вышибалы, горячую картошку, казаки-разбойники и многое другое. Дима не знал этих игр до меня, но быстро втянулся и постоянно лидировал, каждый мечтал оказаться с ним в команде. Его выбирали капитаном, и он решал, кого возьмёт к себе, первой Дима всегда называл меня.
