Мне стало жалко Ефима, которого я заставила пережить бурю эмоций, и я решила его не мучить – сама убрала голову с его плеча и чуть-чуть отодвинулась.
– Извини, - сказала я. – Забыла, что вы очень восприимчивы, и касания могут расцениваться как наглое проникновение на чужую территорию. Я не хотела тебя напрягать.
– Не извиняйся, – ответил Ефим, приходя в себя. – Мне даже понравилось, хотя ощущения, конечно, были непонятные, незнакомые. Наверное, нужно время, чтобы к ним привыкнуть.
– Но ведь ты же испытывал нечто похожее, обнимая свою жену, - вдруг сообразила я. – Когда я касалась тебя, то видела какие-то смутные образы. Ведь Надя была зеленоглазой и рыжеволосой. Да?
– Точно! – образовался Ефим. – Я в это время как раз вспомнил ее. Получается, ты смогла прочитать мои мысли.
– Видение не было четким.
– Главное, что оно было!
– Вероятно, помог тактильный контакт.
– Тоже так думаю. Будем пытаться внести в наши тренинги и прикосновения. Только постепенно.
– Конечно, я все понимаю, я не буду торопить тебя.
Так мы стали с Ефимом понемножку сближаться. И когда он касался меня, я испытывала волнение, как перед первым поцелуем, и меня все сильнее тянуло к нему. И я видела, что он переживает похожие эмоции, и ему тоже хотелось касаться меня чаще и дольше. Я-то понимала, что у моих эмоций имеется явный эротический подтекст, но Ефим, сексуальная жизнь которого была менее богатой, чем у меня, кажется, этого не осознавал.
Я искренне старалась бороться со своими желаниями, но, вероятно, делала это зря. Потому что чем сильнее я старалась подавлять в себе страсть, тем сильнее она разгоралась. И однажды я не выдержала и попросила Ефима меня поцеловать. Он отказался. Но я не отступала. Я вспомнила свои занятия с Драгомировым и сказала, что поцелуй тоже может помочь наладить мостик между нами для лучшей передачи невербальной информации. Не с первого раза, но мне удалось говорить Ефима позволить мне его поцеловать, хотя он считал поцелуи пережитком прошлого и, кажется, даже относился к ним с некоторой брезгливостью.
Но как только я коснулась его губ своими, наши эмоции перемешались, и он стал страстно отвечать на мой поцелуй. Причем целовался он так, как будто имел в этом приличный опыт. Только потом я сообразила, что в тот момент он просто чувствовал мои желания и делал то, что хотелось мне. Но это только сначала. Потом он заразился моей страстью и тоже воспламенился. Его поцелуи стали жаркими, живыми. Дыхание его изменилось. Я обняла его, он обхватил меня и тесно прижал к себе. Я почувствовала, что он возбужден, и у меня внутри все сжалось в предчувствии наслаждения. Но тут Ефим взял себя в руки и отстранился.
– Прости, не знаю, что на меня нашло. Со мной такое впервые. Я должен лучше себя контролировать и не оскорблять тебя плотскими желаниями.
– Оскорблять? Ты с ума сошел? Для меня это не оскорбление, а комплимент. Мне очень приятно, что ты хочешь меня. К тому же я сама испытывала аналогичные желания, если ты не заметил.
– Заметил. Но тебе это простительно, ты из того времени, когда это считалось в порядке вещей. Но я-то должен понимать, что это грязно и допустимо только для продолжения рода.
– Это не грязно! – не согласилась я. – Любовь не может быть грязной.
– Возможно, ты и права. Но это если есть любовь. А есть ли она между нами?
– Не знаю, – призналась я. – Вряд ли. Мы очень разные.
