Выходя от терапевта, студенты бегут в кабинет к гинеколога, мальчики- урологу. Кабинеты рядом, главное – не перепутать. Прошел уже час, время тянется, как горячий сыр в пицце. Да, пиццу я бы не прочь поесть.
Ощущаю первый стук в голове, вот и она. Тебя не было, головная боль, целых 3 дня, я удивлен.
Наконец, доходит очередь до меня. Пока стою на весах, пока измеряют рост, давление, силу рук, пытаюсь смириться с пульсацией в правом виске. Стараюсь не морщиться-не хватало мне еще вопросов на медосмотре.
– Курение?
– Нет.
– Наркотики?
– Нет.
– Хронические заболевания?
– Нет.
– Перенесенные операции?
“Когда же уже все?”
– Удаление аппендицита четыре года назад.
Дальше слушают мое сердце, вроде бы все в порядке. Кроме головы. Но об этом я им не скажу. И вообще не вижу смысла в опросе пациента. А если бы я был наркоманом? Я ведь так же бы ответил на все вопросы и считался бы абсолютно здоровым.
***
Выйдя из больницы, удивляюсь, что уже так ярко светит солнце: уже день. Я освободился раньше, чем планировал, и теперь не могу отделаться от мысли, что день потерян: голова пройдет только ночью.
Выхожу к оживленным проспекту, по обеим сторонам которого высится деревья. Некоторые уже покрываются желтой листвой. Cкоро проспект погрязнет в зимней печали, передаст это настроение людям, но пока что даже весело. Я бы шел долго-долго без цели, если бы не головная боль.
На другой стороне – метро. К остановке подъезжает автобус и, выбросив толпу людей на тротуар, отъезжает, стремясь закончить каждодневный маршрут вовремя. Спустившись по лестнице у перехода, ждем зеленый свет. Кто-то – самый нетерпеливый – идет вперед, когда красный еще горит, отсчитывая минуту. Впереди меня девушка с хвостиком внезапно замирает посреди проезжей части. Я не понимаю, почему она не двигается. Почему она не убегает от подъезжающей машины?
Кричу ей: “Дура,задавит! Но не слышу своего голоса точка Может, я и не кричал вовсе?
Мир замедляет движение, и я вижу, как автомобиль приближается. Толкает легкое тело, отбрасывает, будто сдувает пылинку с поверхности. Не контролирую действия, бегу к ней, вытягиваясь всем телом, хватаю за руку, видимо, щупаю пульс, смотрю на рану на задней части головы. Кто-то уже вызывает скорую помощь. Я вижу только ее лицо. Я никогда в жизни не молился, но вдруг обращаюсь к Богу.
– Жива! – теперь обращаюсь к ней, как будто она тоже все слышит.
Я не помню, что было дальше, но теперь я снова сижу в больнице. В едва освещенном коридоре. Я не родственник, неизвестно, пустят ли меня к ней. Моя голова меня теперь не беспокоит. Я согласен каждый день терпеть, только бы эта девушка жила.
Я услышал, краем уха, ее зовут Мария, что в городе у нее нет родственников, а значит, никто не придет ждать здесь, нетерпеливо вскакивая при появлении доктора или даже заслышав шаги. Еще хуже, что ее родителям позвонят в другой город, даже не представляю, что это мама, у которой не будет возможности немедленно попасть в больницу и помочь дочери.
Медсестра, вышедшая из двери, находящейся у самой операционной, приближается ко мне.
– Вам лучше прийти завтра. Операция сложная, вас все равно не пустят к ней сегодня, Тем более, что время посещения прошло, – сочувственно посмотрела на меня. – Завтра с 10:00 до 16:00 прием. Идите. – И я, как выдрессированный зверь, иду к выходу, не снимая бахилы. Когда я успел их надеть? я не помню.
