Он сказал, что я – его судьба. Неужели такой мужчина и правда верит в судьбу? И неужели мне, всегда находившейся в тени сестер, суждено просиять? Поверить в это было так же трудно, как в то, что солнце может сойти с неба, чтобы поклониться мне. Но в груди разгоралось жаркое пламя, будто и в самом деле солнце снизошло на меня, проникло в кровь и воспламенило ее.
Конь рыцаря удалялся, но я продолжала чувствовать сэра Эдейла так близко, как не чувствовала ни одного мужчину в своей жизни.
Сейчас он победит и вдруг… вдруг подойдет к отцу и попросит меня в жены?.. При всех, с почтением и любовью?..
От одной мысли об этом мне стало трудно дышать, и я оттянула ворот платья, немедленно вспомнив, как вчера ворот моего платья оттягивал сэр Эдейл, чтобы поцеловать меня в шею.
- Похоже, его совсем не заботит, что придется сражаться боевыми копьями и мечами, - заметила леди Слим. – Сэр Лукас хмурится, а сэр Эдейл выглядит таким довольным. Я бы даже сказала – счастливым.
Услышав это, я не могла усидеть спокойно, но моего волнения никто не заметил, потому что дамы были увлечены совсем другой особой.
- Возможно, он счастлив, что вчера смог отдохнуть перед боем, - многозначительно произнесла одна из фрейлин.
- Или же провел ночь в очень приятной компании, - подхватила леди Слим, захихикав, и леди Рюген чуть не заскрежетала зубами.
Сэр Лукас угрюмо смотрел поверх холки своего коня, и когда герольд в последний раз предложил отменить поединок до крови, свирепо мотнул головой, отказавшись от примирения.
Герольд приблизился к сэру Эдейлу с тем же предложением, но тот тоже покачал головой – правда, без свирепости, очень спокойно.
Король благословил начало боя, помощники герольда сняли с копий защитные чехлы и проверили мечи соперников. Оруженосцы подали своим господам шлемы и поднесли копья.
- Началось! – леди Слим в нетерпении взмахнула платочком.
Герольд подал знак к началу поединка, и рыцари погнали коней.
Я не смогла справиться с собой и зажмурилась за секунду до того, как копья ударили в щиты. Я услышала чудовищный грохот и вздрогнула, пожалев, что не заткнула уши. Зрители вскрикнули, как один, а потом над полем разлетелся многоголосый вопль – восторженный и горестный одновременно.
Фрейлины молчали, хотя на них это было совсем не похоже, а потом леди Слим потрясенно прошептала:
- С одного удара! Это и правда впечатляет…
Только тогда я осмелилась открыть глаза.
Сэр Эдейл восседал на коне, как ни в чем не бывало, и я вцепилась в деревянный щит, стараясь сдержать радость, так и рвущуюся наружу.
Сэр Лукас лежал на земле, раскинув руки и ноги, засыпанный ощепками от сломанного копья и расколотого щита. Оруженосцы бросились к нему, и герольд задумчиво потер подбородок, ожидая, когда поверженного рыцаря осмотрят.
Но и без этого было понятно, на чьей стороне сегодня удача.
Победитель погнал коня по краю поля, помахивая толпе, и люди лезли по головам, стараясь оказаться в первом ряду.
Я прекрасно их понимала – сейчас мне тоже больше всего хотелось закричать, вскочить, замахать руками и бросить свой рукав, в надежде, что рыцарь поймает его…
Сэра Лукаса избавили от шлема, поднесли воды, и рыцарь поднялся, оттолкнув слугу, который подставил господину плечо.
- Еще не побежден! – крикнул сэр Лукас бешено, и толпа снова восторженно завыла, ожидая продолжения поединка.
- Все правильно, - сказала леди Слим, - крови-то не было!
