Фанфары трижды протрубили в мою честь, а отец хлопал в ладоши с таким рвением, будто я и в самом деле была его любимой дочерью.
- А сейчас награда и для вас, сэр Эдейл! – воскликнул он, когда восторги немного поутихли. – Просите! Любое желание!
Мачеха бросила на него быстрый взгляд, но тут же опустила ресницы, хотя губы ее сжались в узкую полоску.
Зрители притихли, ожидая, что скажет победитель.
Я хотела сесть обратно на скамью, но ко мне подбежали личные служанки мачехи, подхватили под локти и со льстивыми улыбками повели в сторону королевской ложи, где мигом освободилось плетеное креслице.
Рыцарь молчал, пока я не села рядом с сестрами. Я следила за ним и заметила странное – он передал копье оруженосцу и одним движением пальцев оторвал мою пряжку с перчатки. Оторвал напрочь, даже не глядя, каким-то чудом порвав вощеные нити.
- Просите, добрый сэр! – великодушно разрешил отец.
- Если мне позволено, - сэр Эдэйл говорил громко, но смотрел куда-то поверх головы моего отца, будто ворон ловить собирался, - я прошу старшую дочь вашего величества, по поручению моего господина – Чедфлера Сомареца, короля Баллиштейна. Прошу от его имени и для него - руку и сердце леди Кирии Санлис.
Вслед за словами сэра Эдейла в королевской ложе повисла тяжелая тишина. Только придворные, сидевшие далеко, возбужденно зашептались. Стелла ахнула, словно ее укололи булавкой в бок, но леди Готшем даже не посмотрела в ее сторону. Наверное, ее, как и меня, оглушили слова «король Баллиштейна».
Но что это за Баллиштейн? Я никогда не слышала о таком королевстве.
И лишь потом до меня дошел смысл предложения – победитель турнира просил меня не для себя. Он просил за какого-то там короля, о котором я знать не знала.
Только что в моей груди горело солнце, заставляя кровь кипеть, а теперь я вся заледенела. Нет, я знала, что короли частенько отправляли за невестами слуг, в этом не было ничего странного или оскорбительного, но вот это… сейчас… Я почувствовала себя обманутой, и… оскорбленной. Еще и пряжку напоказ оторвал. Сначала оторвал с моей туфли, не спросив меня, а потом и со своей перчатки – потому что он так решил. Сам решил.
Похоже, отец тоже ничего не слышал, о Баллиштейне, потому что оглянулся на лорда Кавендиша, первого советника, который скромно стоял за его креслом. Кавендиш тут же сделал шаг вперед и что-то шепнул на ухо моему отцу.
- А! Вы – посланник из Норсдейла! – просиял отец. – Так бы и сказали!
- В ваших краях Баллиштейн называют Норсдейлом, - сдержанно подтвердил сэр Эдейл.
Его конь беспокоился, перебирая копытами и закусывая удила, но рыцарь удерживал его около нашей ложи и упорно смотрел куда-то в небо.
- Если вы предоставите верительные грамоты и подтвердите просьбу короля, я не имею ничего против этого брака, - важно сказал отец. – Тем более, если это желание победителя. Но такие вопросы не решаются на ходу. Прошу вас быть моим гостем. И сегодня вечером, после праздничного пира, мы обсудим предложение милорда Сомареца.
- Норсдейл!.. – почти прошипела Ольрун, глядя на мать, как будто она была виновата в том, что король захотел именно меня.
Леди Готшем сидела с каменным лицом, но я чувствовала, что в эту минуту она очень жалела, что не сплавила меня в монастырь месяц назад.
Даже я – не изучавшая геральдику и историю королевств, знала о Норсдейле. Земли нашего короля Альфреда граничили с Норсдейлом на севере, и тамошний король приходился его величеству Альфреду то ли троюродным дядей, то ли пятиюродным братом. Они воспитывались вместе, и долгое время король Норсдейла жил в замке Альфреда и был его верным другом и соратником. Говорили, что у них там, на севере, драгоценные камни валялись под ногами, как простые булыжники, а золотым песком посыпали дорожки в саду.
