Требовалось поразмышлять о том, что я услышала. Что же грозило лорду Сомарецу, если его люди готовы были на все? И какую роль в этом предстояло сыграть мне? От чего так упорно пытался оградить меня Эрик?..
Я припомнила разговор рыцарей от первого до последнего слова.
Король – чудовище… как она с ним справится… какая девушка согласится на подобное…
Вдоль позвоночника словно кто-то провел ледяными пальцами. Я поежилась. Может, король болен какой-нибудь заразной болезнью? Но разве я могу помочь? Я не лекарь…
Ночь я провела крайне дурно, а наутро решила поговорить с отцом.
Пусть он никогда не проявлял ко мне излишней отцовской любви (да что там! и вовсе ее не проявлял!), но все же я была одной из Санлисов. И приносить меня в жертву какому-то чудовищу…
С отцом я смогла поговорить только к обеду. Подкараулила, когда отец торопился из туалетной комнаты к столу, оглаживая на себе новенький камзол, расшитый золотом. Я застала моего венценосного папашу одного, без свиты, и он сначала даже шарахнулся, когда я вышла из полутьмы ему навстречу.
- Бог мой, Кирия! – воскликнул он с облегчением, узнав меня. – Ты меня до смерти перепугала! Лазаешь по углам, как летучая мышь! Пропусти-ка, я опаздываю к столу. И тебе тоже надо поторопиться, мы решили сделать обручение сегодня, баллиштейнцы торопятся оповестить милорда Сомареца, что договор между нашими королевствами заключен.
Он попытался обойти меня, но я сделала шаг в сторону, снова становясь у него на пути.
- Меня ждут в трапезной, - напомнил отец и перестал улыбаться, нахмурившись.
- Мы должны поговорить, - сказала я угрюмо.
- М-м… Не думаю, что сейчас для этого есть время. Поговорим вечером, после обручения. Будет невежливо, если я опоздаю к обеду. Гости могут принять это, как оскорбление. Пропусти.
Но я не сдвинулась с места:
- Они могут отобедать и без вашего участия. Сегодня не первый день сватовства, этикет вы не нарушите. К тому же… я не слишком часто обращаюсь к вам. Если припомнить, то ни разу.
Я поняла, что слова попали в цель. Отец заметно сник, а потом почти просительно сказал:
- Зачем тебе эти разговоры?
- Затем, что вы не слишком утруждаете себя ими, - процедила я сквозь зубы. – И мне кажется, вы очень задолжали мне… папа.
Я впервые назвала его так, и отец обреченно махнул рукой в сторону кабинета.
Когда мы зашли в кабинет, я плотно прикрыла за собой двери, отрезая отцу все пути к отступлению. Он понял это и тяжело вздохнул, рухнув в кресло и подперев голову рукой, не глядя на меня.
Я пыталась поймать его взгляд, но отец смотрел куда угодно, только не на меня.
- Ваше величество, - позвала я.
- Что?! – вскинулся он, будто позабыв о моем присутствии.
- Потрудитесь все объяснить.
- Не понимаю, о чем ты.
Я призвала себя к спокойствию, переплела пальцы, собираясь с мыслями и начала перечислять:
- Король Норсдейла платит вам безумные деньги, чтобы получить в жены вашу дочь. Ничем не примечательную, незаконнорожденную, бедную, как храмовая крыса. Это не кажется вам странным?
- Нет, - тут же возразил отец. – Ты недооцениваешь себя.
- Неужели? – я не сводила с него пристального взгляда, и он поежился. - Конечно, о своем уме и красоте я каждый день слышу от придворных менестрелей. И все рыцари от края света и до края примчались на наш турнир, чтобы заполучить мою руку и завоевать сердце. Отец, к чему ложь? – я говорила тихо, но настойчиво, и чем дольше говорила, тем больше мой папочка вертелся, как угорь на раскаленной сковороде. - Я никогда нигде не бывала, меня не представляли гостям, никто кроме вас и нескольких джентри, которые, впрочем, никогда не обращали на меня внимания, меня не видели. И вы говорите, что слух о моей неземной красоте долетел до северных земель? Я удивляюсь, откуда вообще король Сомарец узнал о моем существовании. Скорее всего, тут что-то другое.
