- Знаете, миледи…
- Годвинсон! – крикнул вдруг через весь зал сэр Эдейл, хлопнув по столешнице ладонью – будто грозил собаке.
Эрик вздрогнул, потупился и поспешно вскочил.
- Лучше я вернусь к отцу, - сказал он таким тоном, словно испытывал немыслимые страдания, и метнулся к столу баллиштейнцев.
- Сэр Эдейл такой грозный, - сказала Стелла, взяв меня за руку. – Я не рассказала тебе про вторую книгу, Кирия. Там описывается…
Я слушала Стеллу вполуха. Вернее, совсем не слушала. Потому что все мое внимание было обращено на северных рыцарей. Эрик и в самом деле подбежал к столу понурясь, как провинившийся пес, знающий, что сейчас его ждет заслуженное наказание. Он сел рядом с отцом, и сэр Раскел тут же придвинулся к нему, что-то строго выговаривая.
Рэндел Эдейл не сказал Эрику ни слова, и когда слуга хотел подлить вина в его бокал, только мрачно мотнул головой, отказываясь.
«Похоже, господин рыцарь вчера и в самом деле перебрал фалернского, - подумала я со злорадством. – Чем же так разозлил его Эрик?».
К нам подплыла мачеха – она самолично разносила сладости, угощая гостей. На ней были новые украшения – я не видела их раньше. Плоское ожерелье в три ряда, с тремя крупными рубинами – ограненными «розой», и в самом большом внутри виднелась синяя шестилучевая звезда. Очень красивые и редкие камни. Почти бесценные.
- Завтра состоится оглашение о вашем замужестве, леди Кирия, - сказала леди Готшем, предлагая мне взять с блюда сладкий пирожок. – Сегодня вам надо лечь пораньше, чтобы завтра в церкви не было девушки красивее вас. Сэр Эдейл уже написал письмо королю, что ваше согласие получено, и скоро в Баллиштейне появится королева. Завтра ваш отец подпишет брачный договор, и мы сразу же отправим письмо по назначению. И вы будете почти королевой.
- Благодарю, - я взяла пирожок, но не смогла откусить ни кусочка.
Вроде бы, мачеха в кои-то времена сказала мне что-то хорошее, но от ее слов на душе стало гадко. Я с трудом дождалась, пока отец позволил нам уйти. Мачеха на прощанье нежно расцеловала меня и посоветовала сразу же лечь спать, чтобы цвет лица был нежнее, я кивнула, но про себя решила, что спать сейчас же точно не лягу. Больше всего мне хотелось остаться одной, но Стелла прилипла, как конфетка из патоки. Я потратила полчаса, чтобы отделаться от нее, а потом обманула бдительную Эдит, что собираюсь сбегать в конюшню, проведать Бальди.
Горничная отпустила меня, скрепя сердце, и я, лишь оказавшись в коридоре, припустила до большого зала. Остановившись у дверей, я прислушалась. Мужчины, оставшись без женской компании, чувствовали себя превосходно. Менестрель пел какую-то пошлую песенку – всю из намеков, из которых я поняла только половину, а мои сестры не поняли бы и вовсе ничего. Отец хохотал во все горло, и к его смеху присоединился смех сэра Ёргена. Смех этого господина рыцаря, как я уже успела заметить, можно было легко спутать с ржанием жеребца.
Значит, баллиштейнцы еще пируют.
Вот и пусть развлекаются.
Теперь я поспешила в то крыло, где отец приказал разместить гостей.
Ведь сэр Эдейл уже написал письмо своему брату…
Что получил ту невесту, которую нагадала фея Флёр-де-Фарин.
Хотелось бы мне взглянуть на это письмо.
Баллиштейнцев поселили в тех комнатах, что располагались рядом с библиотекой, и я мигом придумала план. Конечно, никто не позволит мне зайти в комнату, где поселились мужчины, но никто не может помешать королевской дочери взять книгу, чтобы развлечься чтением.
