Надеюсь, что Титов развернется и уйдет в свою спальню, однако по звукам шагов слышу, что он двигается в мою сторону. И чем ближе он подходит, тем сложнее мне становится спокойно сидеть на месте.
Пять метров, четыре, три, два… Все тело как будто пробивается разрядом тока. Я вскакиваю на ноги и оборачиваюсь, желая громко заявить ему, чтобы не смел ко мне приближаться. Я не хочу, не дай бог, ощутить запах чужих женских духов, или еще хуже – заметить следы помады на его рубашке. Однако стоит мне развернуться на сто восемьдесят градусов и увидеть его, как язык прилипает к небу. Крик застревает в горле, а все возмущения и обиды вылетают из мыслей, когда замечаю состояние Димы. Его волосы растрепаны, глаза полуоткрыты, лицо бледное и блестит от пота. Кажется, у него температура.
– Ты что, заболел? – с трудом вернув голосу звучность, нервно спрашиваю я.
– Нет… Все нормально, – глухо заверяет он.
Однако ничего нормального нет! Это я понимаю в следующий миг, когда он полностью закрывает глаза и начинает терять сознание.
Я вскрикиваю и рефлекторно подаюсь вперед, обхватывая его за талию, но удержать на ногах стокилограммовое мужское тело я не в состоянии. Мне удается лишь уберечь голову Димы от столкновения с полом и немного смягчить падение, завалившись вместе с ним. Я сильно ударяюсь всей правой стороной тела, но мне плевать. Не чувствую боли. Шок работает как морфий.
– Дима! Боже мой! Очнись! – кричу я, обхватывая руками его лицо. Оно пылает. Но не сильный жар пугает меня сильнее всего, а багровое пятно, которое я замечаю под пиджаком на белой рубашке.
Кровь…
Опять кровь…
Димина кровь…
Каролина
Страх, как мыльный пузырь, раздувается в груди, лопается и растекается едким сплавом по всем системам организма. В горле застревает воздух, мысли в панике скачут словно каучуковые мячики.
– Дима! Очнись! Пожалуйста, открой глаза! Дима! – зову его, шлепая по горячим щекам, но он не приходит в сознание.
Что же с ним случилось? Кто его ранил? Насколько все серьезно? И что мне сейчас делать?
– Дима, пожалуйста, открой глаза! Я не смогу сама тебя поднять, – бью по щекам еще несколько раз, трясу, зову, беспрерывно повторяя его имя, и, слава богу, он наконец приоткрывает глаза. – Дима! Держись! Не отключайся! – продолжаю разговаривать с ним, удерживая в реальности, и встречаюсь с мутным голубым взглядом.
– Что случилось? – еле слышно выдавливает он, всматриваясь в мое лицо.
– Это ты мне расскажи, что с тобой случилось, черт возьми?! Ты потерял сознание, и у тебя кровь на рубашке.
– Черт… – выдыхает он, устало прикрывая глаза, но я снова бью его по лицу, чтобы не смел отрубаться.
– Держись. Не засыпай. Оставайся со мной. Сейчас я вызову скорую.
Порываюсь аккуратно переложить его голову со своих ног на пол, но Дима перехватывает мое запястье, останавливая.
– Не надо скорую. Все нормально.
– Ты дурак? – начинаю злиться.
– В нашей паре дурак не я, – шепчет он и расплывается в улыбке.
Ну не придурок, нет? Шутить вздумал? Весело ему? Сейчас? Серьезно?
– В данный момент ты опровергаешь этот факт. Тебе нужен врач. Срочно!
Предпринимаю вторую попытку выбраться из-под него, чтобы добраться до телефона, но и она не венчается успехом.
– Не нужен… Мой врач уже осмотрел меня. Все в порядке… Пуля попала в плечо… И прошла насквозь. Рана пустяковая, – с трудом рассказывает Титов.
