Я помню тепло рук твоих - страница 19

Надежда очень быстро вернулась, в руках у неё был свёрток. С очень гордым видом она развернула его и положила на кровать.

– Вот, смотри!

Наташа увидела железные трубочки, переходники, большую витую трубку, в общем, что-то очень хитрое и совсем непонятное. Наташа вопросительно подняла глаза на Надю:

– А это что?

– Ну, с неба ты свалилась, не иначе! Это, Наташенька, самогонный аппарат, вот что это!

Надежда буквально вся светилась, довольная своим приобретением. Наташа улыбнулась сквозь слезы:

– С тобой не соскучишься, Наденька!

Надин энтузиазм стал передаваться и ей. Обняв свою подругу, Наташа чмокнула её в щёку:

– А ведь ты умница, в войну горилка и махорка – первое дело!

Довольная Надежда стояла рядом с Наташей и потирала руки.

– Ну, а я про что? Махорки нам не достать, а вот с самогоном уж как-нибудь справимся. А потом обменяем его на что-то съедобное, всё для детей – подкормка.

Наташа ещё раз окинула глазом содержимое пакета.

– А ты, Надь, его собрать-то сможешь?

– Я деда Герасима попрошу, он в этих делах спец. Я с ним уже на завтра договорилась.

– Вот и хорошо, самогонный аппарат и дети на тебе. А я – копать окопы, там немного уже осталось.

– Если немного осталось, так и без тебя обойдутся, вон руки-то как стёрла!

– Наденька, мне это самой необходимо. Просто сидеть и ждать я не смогу. Я должна что-то делать, чтобы город не сдали. Так легче. Чем больше делаешь, тем меньше думаешь.

– А что с руками делать будем? Ты об этом думаешь?

– Да Бог с ними, с руками, заживут, куда денутся!

– Ладно, отдыхай, утро вечера мудренее.

– Хорошо, Наденька.

И Наташа положила свою голову на подушку, прикрыла глаза и тут же уснула, не раздеваясь. Так пролетело дней пять.

Укрепления были выстроены на славу, их заняли наши солдаты, готовые принять удар на себя. Местные жители уже не выходили за черту города, боялись. Залпы орудий и пулемётные очереди становились всё слышнее и отчётливее. На окраине города при атаках противника было слышно скрежетание и лязганье гусениц. Этот шум был такой мощный, слитый из тысячи моторных голосов вперемешку с разрывами снарядов и уханьем бомб. Воздушные атаки неприятеля учащались. «Ревущий ад», так их прозвали, старательно утюжил город и его окрестности, чёрной тучей нависал над городом и сравнивал всё с землёй. Несмотря на все усилия нашей армии, обороняющей Могилёв, немцы стремительно приближались к городу, надвигались всей своей мощью, огромной численностью первоклассной техники. И оставалось только молиться за советских солдат, чтобы они выстояли. И они стояли насмерть, застилая своими трупами линию обороны города, три недели удерживая стремительный натиск врага. Но силы были неравными, и Могилёв был взят в кольцо. Ещё неделю в полном окружении, весь в огне, город держался. Оставшиеся в живых солдаты при отходе по приказу командования разрушили большой транспортный мост и железнодорожный, чтобы преградить дальнейший путь врагу в глубь страны. Мирным жителям города оставалось только одно – ждать своей участи.

Двадцать шестого июля тысяча девятьсот сорок первого года в Могилёв вошли немцы, над главным зданием города был поднят немецкий флаг. Наташа с Надеждой стояли у окна, прижимая детей к себе. Неизвестность пугала и сдавливала. Страх, унизительный страх закрался в душу так глубоко, что сковал всё тело. Наташа чувствовала озноб и тошноту, из головы не выходила только одна мысль: «Что будет с моими девочками? Господи, убереги детей, Господи, убереги!»