Алиса не подняла глаз. Раз он не соизволил поздороваться, она не будет на него смотреть.
– Опять какая-то деревенщина? – её голос звучал вяло, и Олегу сразу стало скучно, – в прошлый раз у той волосы были крашеные, и зубы свои только наполовину. А руки? Ты помнишь её руки?
Олег ослабил галстук и оставил его висеть на шее:
– Молодая, здоровая, уже рожала. Историк по образованию. Москвичка.
– Историк? – Алиса наконец оторвалась от журнала, – И что, она согласилась?
– Шатрова говорит – идеальный вариант.
Алиса скривила физиономию. Она знала, что «идеальный вариант» по версии Людмилы мог оказаться кем угодно. Им бы бизнес свой крутить, а остальное, как получится.
– Я не хочу…– начала она.
Олег резко перебил:
– Я устал от твоих капризов, – его голос стал тише, но от этого только опаснее, – если завтра тебе опять что-то не понравится, я развожусь, – блефовал, но от её нескончаемых закидонов он действительно утомился. В этом вопросе она его не щадила.
Замолчал. Дал словам осесть, как он любил выражаться.
– Или просто найду другую женщину, которая родит мне сына. А лучше двух.
Алиса бросила журнал на пол. Актриса погорелого театра. Она здорово поднаторела в таких выступлениях. Потому что сам позволял ей строить из себя Снежную королеву.
– Ты не смеешь…
– Смею, – он подошёл ближе, тень от его фигуры накрыла её, – ты забыла, кому обязана всем этим? – его рука описала круг, указывая на дом, на картины на стенах, на её бриллиантовые серьги, хотя, он крайне редко позволял такие слова по отношению к жене, – я терпел пять лет. Моё терпение закончилось.
Алиса вскочила.
– Ты думаешь, мне нужны твои деньги? – её голос сорвался, она нервничала, – я не могу… я не хочу…
– Никто не спрашивает, чего ты хочешь, – Олег повернулся к выходу, – завтра в одиннадцать. В десять будь готова.
Олег даже не стал повышать голос – устал.
К Алисы было всё нормально с яйцеклетками, проблема заключалась в вынашивании, в самой матке. Уже столько раз имплантировали эмбрион, что больше Олег не выдержал и согласился на суррогатную мать. Не сразу, но согласился. Но и это оказалось не таким простым делом, как пишут в рекламе или говорят люди, не имеющие к этому никакого отношения.
Алиса психологически не могла согласиться на любую женщину, а потом ещё вычитала , что хоть суррогатная мать и не имеет к плоду ничего генетически общего, есть ещё информационная составляющая. Что такое точно входило в эту составляющую Олег не очень понял, но какое-то зерно в этом определённо было, а и пуповину никто при суррогатном вынашивании не отменял.
Олег уселся в кабинете, достал виски, открыл миниатюрный холодильник, спрятанный за дубовой панелью, которыми был отделан кабинет, положил два кубика льда в стакан и решил продолжить начатое с китайцами в офисе.
На стене висел портрет его отца. Заказал его по фотографии. Отец на портрете получился, как живой. Сейчас он смотрел на сына с молчаливым укором.
«Нужен наследник», – будто говорил взгляд старика.
Олег выпил залпом виски и налил ещё. Лёд оставался в стакане, не успев растаять.
Он знал, что Алиса больше не сможет. Но он-то сможет. Даже если придётся это сделать без неё. Что ж мне теперь без сына оставаться?
Завтра он встретит эту женщину, идеальную кандидатку, Наталью Николаевич, историка по профессии. Чего только не бывает. Историк.
И если она окажется той, кто ему нужен, он её не отпустит.
