И у клёна причудливых лап
Много сходного с лапой гусынь.
И. Северянин
Снег в октябре
Бульварное кольцо чистейшей пробы
Достал октябрь из золотой сумы,
А ветер-ювелир намёл сугробы,
Посыпал воздух платиной зимы.
А мы идём и крепко поминаем
Эту погоду – чёрт, как намело!
Метель уже у сердца. Мы не знаем,
Что делать нам. И мы бежим в тепло.
Бежим в тепло, в карманах грея руки
Без варежек (кто ж знал, что будет снег?),
Чтобы забыв оглохших улиц звуки
Смотреть в окно, молиться за нас всех,
И понимать друг друга с полуслова
Там, куда нас метель свела на час.
Дала метель каплю вина и крова —
Спасибо ей за теплоту у нас.
Холодный город, призрак жёлто-белый
Людей в сугробы собирал не зря.
Зима на счастье рано к нам поспела,
Встречай и пей за фокус октября!
А за окном, как мать о взрослом сыне
Клён, весь рубиновый, грустит по летней спеси.
На ветках снег – то глупые гусыни
Замерзли на деревьях, лапы свесив.
Какие они красные! Возможно,
Что мы в метель не по годам добреем,
И мы их снимем с клёнов осторожно,
В дом принесём и лапы им согреем.
Зима
Тысячи белых мышей
Тесно прижались друг к другу
И множеством чутких ушей
Слушают,
Слушают
Вьюгу.
***
Ленинградский проспект в снегу.
Скрип… Скрип… Скрип…
Это снежный пёс
Фонари заставляет петь
И мешает огням смотреть.
Это трётся о стены мороз.
Ленинградский проспект в снегу,
А я снова куда-то бегу.
С неба падает в белом звезда.
Скрип… Скрип… Скрип…
Это песнь тишины
Заставляет слушать сердца.
Это иней-старик у крыльца
На сосульки меняет сны.
Над Москвою парят холода,
А я снова бегу, как всегда.
Только зимних надежд здесь тьма.
Скрип… Скрип… Скрип…
Это времени бег
День и Ночь вместе быть заставляет
И на вечер их благословляет,
Когда только и жив человек.
Только зимних разлук здесь тьма,
И бегу я в чужие дома.
Зимнее дно
Посмотри ранним утром в окно.
Что там нас окружает с тобою?
Там ещё как на дне темно,
Небо лишь по краям голубое.
Там деревья-кораллы стоят
Неподвижно в безмолвии синем,
Странным пламенем белым горят…
Ты ж не скажешь, что это лишь иней?
Сад на дне очутился морском,
Взятый в плен холодной звездой.
Он до марта уснул за окном
И мы вместе с ним – под водой.
Каждый день от удачи к беде
Проплывают жилищ наших глыбы.
И всё тянутся к тёплой звезде
Наши души – кричащие рыбы.
***
Натянута струна зимы
Под пальцами горячими.
Давно ль мы были зрячими?
Вдруг стали все слепыми мы.
И вот, слепые музыканты,
Не видим тех, кому играем,
А сами – в холоде – сгораем,
Сами с собою дуэлянты.
Стелется вновь по снегу дым —
Всё, что осталось от любви.
Пальцы истерлись до крови,
А мы помочь не в силах им.
Ведь мы должны струну держать
Натянутой, живой и липкой,
Боли не чувствуя, с улыбкой.
И ждать. Кого? Да просто ждать.
Синеет во тьме силуэт окна.
За ним – ничего не творится,
Лишь в небе ледышкой блестит луна.
На улице – минус тридцать.
Там звуки замёрзли и даже метели,
Там хрупок и жалок любой.
Там умерло всё. А мы в тёплой постели,
И мне хорошо с тобой.
Зима неотёсанным белым гранитом
На город большой улеглась.
И будь ты хоть сильным, хоть знаменитым,
Её неотступна власть.
Здесь только мы двое, прижавшись друг к другу,
Не зная ни клятв, ни измен,
Сливаясь дыханьями в жаркую вьюгу,
Сейчас неподвластны зиме.
И мне показалось, когда отдышалось,
Что ветер тепло принёс,
Что наша прекрасная зимняя шалость
Чуть-чуть победила мороз.
***
Дайте, пожалуйста, свет!
На улице слишком темно.
Вот мой вам, сударь, совет:
Не смотрите зимою в окно.
Может, накатит грусть
