Лора опять испугалась, хотя голова, вроде бы болела уже меньше.
— Лорочка, ты что тут одна сидишь, и такая бледненькая? — заглянула в столовую Ираида.
Лора сердито поднялась. Вот ещё одна двуличная стерва: «Лорочка», «бледненькая», а сама, небось, готова её с потрохами сожрать. Потому что не её дочурке, флегматичной и ленивой Ирочке, а Лоре досталась должность умершей Анна Петровны.
Затылок опять свело болью, но тут же отпустило.
Коротко глянув на секретаршу директора, девушка проскочила мимо неё в дверь и почти бегом бросилась к лестнице.
Подумать только, всего пару недель назад она была таким счастливым и беззаботным существом, а сейчас? На ходу она смахнула покатившиеся от обиды и досады из глаз слезы — господи, ну почему все настолько изменилось?!
Оставшись одна, Ираида хмыкнула — ну надо же, эта сопливая выпендрежница нацепила цветные контактные линзы. И идут они ей, как корове седло!
***
Мне все равно, не я выбираю.
Я иначе не могу — я дочь змеи, а змеи не выбирают, кого жалить.
И совершенно неинтересно, что потом происходит с ними — движущимися картинками с резкими голосами. Я хочу одного — чтобы им досталась частичка моей последней боли, отчаяния и падения в долгий страшный сон.
Я проснулась, чтобы убивать.
***
Илья мрачно сидел в своем кабинете и играл в гляделки с вуалехвостом. Победа осталась за ним — в кабинет вошла Ираида в алом шелковом костюме, и рыба отвлеклась на яркое цветовое пятно.
— Илья Викторович, почта. Пришел факс из Кемерова, приглашение на выставку в Киев и вот — Никольская для вас передала отчет, — она положила на стол черную кожаную папку и пластиковый скоросшиватель и замерла едва ли не по стойке смирно — образец компетентности и деловитости.
— Спасибо, Ираида Федоровна, — вежливо кивнул Селиванов. — Заявление никто не забрал?
— Нет. Хотя я уговаривала. Но, тем не менее…
— Понятно. Жаль. Придется опять людей искать… Я до обеда посижу, подготовлю черновики писем, их надо будет сегодня отправить.
— Хорошо, Илья Викторович. Кофе вам принести?
— Пожалуй, я сам, — он вздохнул. — Директор не звонил?
— Сегодня ещё нет, но в Ницце сейчас только ранее утро, так что наверняка позвонит чуть позже.
Илья снова вздохнул. Судя по всему, Геннадий собирается торчать на Лазурном берегу до тех пор, пока все сотрудники не отправятся на тот свет или не сбегут из «Альтаира».
— Я могу идти? — вывел его из задумчивости голос секретарши.
— Да, конечно.
Селиванов открыл папку, мельком просмотрел её содержимое и снова закрыл. Вначале — кофе. Крепкий кофе. Ираида такой не делает, щадит его здоровье. А ему сейчас нужен допинг, иначе не выдержать.
Вуалехвост в аквариуме высокомерно и задумчиво загаживал дно.
Нет, надо эту тварь кому-нибудь сплавить, а себе завести… Да хоть икебану какую-нибудь или это… бонсаи. Вот, правильное решение — лучше смотреть на японское деревце, чем на бесстыжую и наглую рыбу.
Илья вышел в приемную и распорядился, чтобы Ираида нашла для вуалехвоста подходящее место где-нибудь подальше от его кабинета.
Секретарша проводила его задумчивым взглядом. Сдают нервы у руководства, ох, сдают. Что неудивительно в таких обстоятельствах. Она взяла телефонную трубку и поморщилась от внезапной боли под ложечкой. Что это она такое на завтрак съела?
Отложив трубку, Ираида выдвинула ящик стола и принялась рыться в коробке с лекарствами.
***
Женя с интересом посматривал, как Дина прикрепляет на место снятого календаря детские рисунки. Полюбовавшись на дело своих рук, девушка уселась к компьютеру и лихо затарахтела клавишами.
