Взял я деньги и поехал. Сел в маршрутный автобус на заднее сиденье. Когда проехали уже километра три, кондукторша дошла и до меня.
Говорю ей:
– Мне нет десяти. Платить не должен.
Она так и взвилась:
– Да что ты говоришь?! Не видно, думаешь, что тебе больше? Или плати, или мы тебя высадим!
Стою на своем:
– Нет, и всё!
Меня и высадили. Что же делать? Пошел пешком. А километров 8 еще оставалось… По обочине прошел, наверно, километра 3–4, духота, жарища… По этой дороге машины тогда редко ходили. Но вот едет грузовик с цистерной молока (тогда мы такие машины «молоканами» называли), я махнул рукой. Водитель тормознул:
– Куда тебе, мальчик?
– В Нудоль, в универмаг.
– Ну садись. Только я в самый центр поселка не поеду, буду сворачивать. Но там тебе уже будет рядом.
По дороге водитель поинтересовался, почему я путешествую пешком. Пришлось рассказать ему историю с кондукторшей, он посмеялся…
В итоге рыболовные снасти я купил, двинулся в обратный путь. Прошел километров 6–7. Иногда сходил с дороги отдохнуть, посидеть в тени, погрызть кислых яблок с дикой яблони… Когда оставалось километра 3, слышу – сзади тормозит машина. Оглядываюсь, тот же «молокан». Водитель дверь открывает:
– Ну, – говорит, – безбилетник, закупил что надо?
И подвез меня аж до самого дома. Прибежал я к деду, отдал покупку, вернул сэкономленные деньги. А когда он мне сказал: «Молодец!», подумал: знал бы ты, какой я молодец!
Вспоминаю еще, что деда, привычного к патриархальному укладу жизни, первое время раздражало то, что мы с сестрой, перебегая из комнаты в комнату, не выключали за собой свет. Здесь, конечно, деду пришлось приложить серьезные усилия, чтобы нас приучить к экономии электроэнергии.
Впрочем, объяснялось это просто: дед рано вышел на пенсию, стажа было немного, и пенсия получилась маленькая, 60 рублей, а бабушке и вовсе платили 5 руб- лей, так как не работала официально. На эти деньги прожить было сложно. Поэтому деду пришлось проявить в полной мере еще одно свое мастерство – экономить буквально на всем. Вот и нас он приучал к бережливости. До сих пор у меня сохранилась привычка – переходя из комнаты в комнату, выключать свет.
Конечно, экономией дедовский метод хозяйствования отнюдь не ограничивался. На Урале, откуда он приехал, в ту пору из-за сурового климата садов почти не было. А у нас, в Подмосковье, дед сразу же с азартом начал заниматься садоводством. Высаживал яблони, вишни, смородину, даже цветник развел с розами, не на продажу, а просто для бабушки. Наш сад в итоге так развился, что мы с дедом смородину ведрами носили в магазин, обменивали там на сахар, варили на весь год варенье. Позже он развел пчел и даже стал приторговывать медом. Да еще и работал на фабрике.
В нашей сложной ситуации это очень поддержало.
Мама когда-то отучилась два года в финансовом техникуме. Дед отправился в тот город, поговорил там с директором техникума – в итоге нашлись мамины документы, она сумела завершить образование и получить диплом. Именно поэтому мама смогла на новой фабрике, созданной в те годы, получить должность главного бухгалтера.
Когда я стал повзрослей, бегал на танцы и даже выпивал перед танцами с друзьями портвейн, дед, воспитывая меня по-прежнему в строгости, делал это уже с учетом новых особенностей моего возраста. Помню, в выходные разбудит меня рано, часов в 6 утра, словами: «Что ж ты спишь? Соседи-то уже копают!» – и до завтрака мы орудуем лопатами. В конце работы он доставал из поленницы бутылочку, спрятанную между дровами. Как правило, это было дешевое вино, «плодово-выгодное» (так мы его называли), и предлагал: «Ну, давай выпьем с устатку».
