— Тридцать? — предположила Эйнис, — сорок? Больше?
— Не скажу, отцепись.
— Больше или меньше?
— Отцепись.
— Судя по твоим приключениям, наверное, больше. Круто.
Вера поморщилась и промолчала, Эйнис доела свою добавку и опять стала строить ей глазки:
— Расскажи ещё.
— Что? — рассмеялась Вера.
— Про подружек. Или про парней. Как определить, с кем лучше не связываться?
— Никак, они все поначалу прикидываются хорошими, и показывают свою истинную сущность только тогда, когда уже уверены, что их любят-обожают и простят за что угодно. Держаться подальше надо от нестабильных, которые сегодня милый зайчик, а завтра неуравновешенный псих, потом он выхватывает за свои художества и опять прикидывается зайчиком, потому что понимает, что перешёл черту и его могут послать, потом налаживает отношения и опять начинает наглеть, а после скандала зайчик, вот от таких надо бежать, с остальными можно работать.
— С любыми? — шутливо округлила глаза Эйнис.
— У всех свои вкусы, — пожала плечами Вера, — кому-то нравится такое, что у других вызывает тошноту. Та подружка, которая любила отморозков, всегда фыркала на моих парней, говорила, что они тряпки. А я Милкиных называла занудами, а она моих — витающими в облаках раздолбаями. А ещё одна всегда выбирала каких-то подбитых птенчиков, травмированных, на весь мир обиженных, депрессивных, мы все хором на них фыркали. Каждому своё, если они вместе, значит, что-то могут дать друг другу, зачем-то же они встретились. Когда всё, что могли дать, дадут — расстанутся, обычное дело. Главное не держать человека, если уже ясно, что отношения исчерпали себя, от этого обоим только хуже. А некоторые этого не понимают, и от них приходится избавляться, иногда это настолько выматывает, что победу отмечаешь как день рождения.
— Говоришь как о чём-то... не про любовь, короче, — напряжённо улыбнулась Эйнис.
— А я не особенно влюбчивая, я чаще просто принимаю обожание, сама ни за кем не бегаю. В моём мире в моём возрасте быть одной странно, если окружающие узнают, что у тебя нет пары, начинаются постоянные вопросы и задалбывания — а почему, а когда ты уже найдёшь, а давай я тебя познакомлю, бесит. Так что проще постоянно иметь какие-нибудь ненапряжные отношения. Если отношения начинают напрягать, их надо прекращать. Но это бывает сложно. И сложнее всего даже не с психами и отморозками, самые тяжёлые это «покладистые».
Эйнис рассмеялась, чуть не подавившись едой, Вера устало улыбнулась:
— Это смешно, пока не попробуешь. От них невозможно отделаться, они терпят всё, какое угодно плохое отношение, любые, хоть самые отвратительные условия, они в упор не слышат слова «нет», унижаются, давят на жалость, и чем хуже с ними обращаешься, тем больше заботы демонстрируют в ответ, это такая манипуляция, чтобы заставить почувствовать себя извергом. Я одного такого вечером выгнала, утром на работу пошла — а он под дверью сидит. Весь такой жалкий, простуженный, спрашивает, как мне спалось.
— Вот это любовь, — округлила глаза Эйнис.
— Это манипуляция, на это нельзя вестись. Они потом на голову садятся.
— И как ты от него избавилась?
— Завела себе отморозка, который его регулярно бил. Потом он попытался ударить меня, и я избавилась от этого тоже, с отморозками проще, у них море болевых точек, на которые достаточно раз каблуком наступить, чтобы он ушёл. А с покладистыми так не выходит, по ним можно годами топтаться, они будут под дверью сидеть.
