– Эй, Кондратьев, ты не уснул? – недовольный голос участкового вернул Витьку в центр города, куда вход ему был заказан. – Так ты говоришь, что кое-что у тебя получается? Это хорошо… – хищно напрягся Федоскин, явно что-то замышляя. Витьке стало тоскливо, кажется, он влип в очередной нехороший переплет. – А что, если мы твои способности проверим? Вон видишь тот автобус? – Участковый папкой указал на приближающийся южнокорейский автобус с желтой рекламной надписью на боку «Лучшие в мире гвозди – в «Байкале!» – Ты сможешь его остановить?
– Смогу! – обнаглев от страха, ляпнул Витька. – Только зачем? При резкой остановке могут быть жертвы.
– Ах, да, да! – быстро согласился Федоскин и вновь зашарил взглядом по сторонам. – Ну, тогда… Вон, видишь фонарь над «Бистро»? – Он боднул подбородком в сторону квадратного, под старину стеклянного фонаря, висевшего над входной дверью кафе. – А ну-ка, включи его…
Витька попытался было вывернуться, мол зачем, днем электричество надобно экономить, но участковый больно ткнул его в левый бок углом папки, дескать, не умничай, делай что тебе велят. Пришлось Витьке уставиться на фонарь. Несколько раз, будто для разминки, он глубоко вздохнул-выдохнул, и… И тут из дверей кафе вышел… негр! Самый настоящий негр! Живой! Черный! Чернее темной ночи! Витька таращился во все глаза: он сроду не видел негров – у нас негры по окраинам не ходят.
Невысокий, толстенький, одетый в броско-яркую оранжевую куртку с вышитым на правой стороне «штатовским» флажком, негр держал в одной руке три бутылочки импортного пива, в другой – пластиковую тарелку, кажется, с пирожками. Вот он уселся, нет, скорее вальяжно развалился за уличным столиком, небрежно забросил на соседний столик ноги в ботинках на пористо-рифленой подошве, телесно расслабился, затем прямо из бутылочки влил в себя добрый глоток пива и сунул в рот пирожок… Было хорошо видно, как его черно-лоснящаяся челюсть равномерно двигается, а толстые губы почмокивают от удовольствия.
Витька где-то от кого-то слышал, кажется, от телевизора, что в «штатах» запрещено обзывать негров – неграми, их дозволено называть афроамериканцами. Н-да! Кликуха длинноватая!
Скорее всего, этот афроамериканец… нет, лучше все-таки для удобства называть его негром. Так вот, этот негр, по-видимому, был одним из тех американцев, что пригнали в наш небольшой портовый городок – некогда наглухо закрытый военно-морской тайной не столько от иностранных шпионов, сколько от собственных граждан – плавучую поисковую платформу для переоборудования в нефтедобывающую.
Почти всю процедуру прибытия американцев на российскую землю Витька видел собственными глазами. Он сидел на лавочке у памятника русскому лейтенанту, первым ступившим на берега этой закрытой от всех ветров бухты и наблюдал, как громадная, похожая на ополовиненный авианосец чужеземная платформа в сопровождении почетного эскорта из трех американских морских буксиров, величественно ползла по темно-голубой глади некогда мощного военно-морского района России. Широченные, сшитые будто по заказу звездно-полосатые флаги на платформе, на буксирах, казалось, вызывающе, победно ликовали: мы здесь! мы победили!
А между тем на пирсе, украшенном российско-американскими флагами, толпилось почти все население города. Старательно надувая щеки, музыканты городского оркестра пугали белокрылых чаек то задорной «Калинкой», то государственными гимнами обеих стран. Хлопали дверцами шикарных джипов озабоченные чиновники; из микроавтобуса «Делика» выгружались разрумяненные красавицы в расписных сарафанах с хлебосольным караваем в руках; молоденькие девчата в коротких юбчонках нетерпеливо повизгивая, размахивали крохотными «штатовскими» флажками; безусые подростки без страха попивая пивко, задиристо поглядывали на цепь бронежилетных «омоновцев»; и только пожилой люд, еще помнивший годы «холодной» войны, угрюмо безмолвствовал – американцы обещали городу новые рабочие места. К Витькиному сожалению, по соседству подогнали на всякий не предусмотренный случай еще один автобус с нагловатыми «омоновцами» – и Витька, отказавшись от дальнейшего участия в торжествах, предпочел улизнуть от греха подальше – от блюстителей порядка добра не жди. От соседей он слышал, что экипаж платформы с грозным названием «Орлан» разместили в единственной гостинице с чисто морским названием «Якорь». Судя по этому откормленному афроамериканцу, экипаж чувствовал себя на российской земле вполне уютно и комфортно.
