Кричала, естественно, Леночка. Её просто трясло, как в припадке. Не знаю, каким чудом держались в «узде» её прелести и не вывалились наружу из слишком откровенного декольте. При таких телодвижениях подобное «богатство» могло и не выдержать натиска – сдаться и покинуть привычное место обитания.
Лирическое отступление: дверь из «тайной комнаты» первой личной помощницы господина Вересова была с секретом. Не обычная, когда всё понятно: ручка, открылась – и всем привет, а новомодная, открывающаяся бесшумно, под силой действия хорошего механизма. Со стороны приёмной она сливалась со стеной и была абсолютно незаметной.
О её существовании Леночка и не подозревала до тех пор, пока я не решила выйти «на волю».
Картина: Леночка орёт, я стою, как богиня возмездия (не понятно только, кого караю и за что). В правой руке у меня блокнот и планшет. Сзади кое-кто издаёт подозрительные звуки. Кажется, кому-то смешно. И этот смех господин Вересов тщательно пытается скрыть.
Делается это совершенно возмутительным способом: господин Вересов пытается за мной спрятаться. Ну, я ростом не обижена, плюс туфли на каблуках, однако, у Юрия Александровича всё же не метр семьдесят пять – столько я приблизительно сейчас «вешу» в высоту, а честные сто девяноста где-то, а поэтому он утыкается мне лицом то место, где затылок встречается с шеей.
Ржёт совершенно бессовестно. И рука его сжимает моё бедро. По руке я шлёпнуть его не могу – у меня планшет, блокнот, ручка и список его длинный, будь он неладен. А ещё я рисую в голове, как мы выглядим со стороны. Можно чёрт знает что подумать.
Да здравствуют первые сплетни. Боюсь, Юрий Александрович, вы даже не подозреваете, на что мы только что нарвались.
Леночка неожиданно затыкается. Глаза навыкате, грудь вздымается бурно и всё ещё мечтает вырваться из плотных оков своей тюрьмы.
Вересова тоже перетрясло. Руку с моего бедра он убирает, но перед этим я чувствую, как большим пальцем он украдкой проводит по сарафану. Поглаживает. Одно движение. И оно вряд ли случайное.
– Простите, – смотрит он на меня с очень невозмутимым выражением лица. Вот как, как у него получается? Ведь только что задыхался от смеха! – Я споткнулся от неожиданности. И забыл вас предупредить: Леночка не в курсе этой двери. Напугали. Мы не хотели, честное слово.
Это он уже к Леночке обращается.
– Ну, знаете, Юрий Александрович! – возмущается секретарь и взмахивает руками, будто бесов изгоняет. – Кто ж так делает?! Я думала, стена рухнула!
– Это мой пробел, – прикладывает он руку к сердцу и почти искренне кается. – Я забыл вам сказать об этой двери. Без надобности было, а теперь вот. Там будет кабинет Юлии Аркадьевны. Так что теперь вы соседи почти. Ну, и надеюсь, вы ей не откажете в любой просьбе, если понадобится.
– Можете не сомневаться, – поджимает она губы и оскорблённо задирает нос: – Вы уже мне об этом говорили. Я на память не жалуюсь. Да и вы никогда не жаловались на мою работу!
– Вот и хорошо. Надеюсь, так будет и впредь.
Он опять невозмутим и уходит в ту самую злополучную дверь, а мы в четыре глаза наблюдаем, как она бесшумно закрывается и снова становится частью стены. Визуально – ни зазорчика. Немудрено.
Возможно, и я бы визжала, как дикое животное или существо из другой галактики. Хотя я обычно в подобные стрессовые моменты просто замираю и окукливаюсь. Натягиваю панцирь и опускаю забрало. Попробуйте добраться ещё.
