— Прости меня, Поль, — прошептал Эмиль мне на ухо, заставляя волоски на затылке встать дыбом и зашевелиться. — Я повел себя как идиот. Не должен был…
Из меня вырвался негромкий, короткий истерический смешок. Ну дура же!
— Я до последнего надеялась, что ты скажешь, это не ты сделал те снимки.
— Я, — сдавленным голосом ответил он, и внутри меня как будто прокатилась огромная ледяная волна. Она словно сорвалась откуда-то в районе сердца и резко обрушилась вниз, стекая по ногам. А я ведь и правда надеялась, что ошиблась в своих подозрениях. — Когда ты уехала, я хотел позвонить тебе, разблокировал телефон, а потом надо было помочь загрузить в машину пьяного Арсена. Я положил телефон на полку в кухне и пошел помогать Тимуру. — Я молча слушала, дергая ногой от нетерпения. Меня все сильнее засасывало в область влияния Эмиля. Его запах, голос и практически невесомые прикосновения к волосам. А еще эти пальцы, которые легонько гладили мою опущенную руку… Слишком много всего, чтобы удержаться. Но ненависть, которая так быстро и пышно расцветала в моей душе, заменяя собой светлое чувство, пожалуй, была мощнее желания. — Я не заблокировал телефон, и это стало моей ошибкой.
— Так кто отправил снимки?
— Не знаю. Но выясняю.
Я повернула голову и снова посмотрела в эти орехового цвета омуты, которые у обычных людей зовутся глазами.
— Кому ты показывал снимки? — резко спросила я, Эмиль моргнул. — Ты ведь показывал их кому-то. Я знаю это, не держи меня за дуру. Кому, Эмиль?
— Пацанам.
Я сцепила зубы, чтобы не раскиснуть прямо перед нем. Это вообще нормально? Выйти из спальни с девушкой и показать друзьям, как она выглядит без одежды? Я крепко зажмурилась, а потом снова вперилась взглядом в лицо Эмиля.
— Каким пацанам?
— Своим.
— Своим пацанам, — повторила я. Голос звучал глухо. — Всем, да?
— Так их всего трое.
Я в неверии покачала головой.
— Ты себя слышишь? — спросила севшим голосом. — Ты… ты хоть осознаешь, насколько подло поступил?
— Ты права, Поль. Прости, пожалуйста. Я правда поступил по-скотски. Это идиотская привычка. Игра, в которую мы играли на протяжении пяти лет. Мы выпустились из университета, и мне казалось, было бы весело завершить все это так, как оно начиналось. Я только потом понял, что с тобой так нельзя. Но сделанного не воротишь. Поль, попробуй отнестись к этому, как к нашей идиотской шутке, которая больше никогда не повторится.
— Повеселились? — прошептала я, чувствуя, как ядовитый ком начал заполнять горло. В груди разрасталась огненная буря. — Пошел ты, Тарханов! — я толкнула его в грудь, но Эмиль не сдвинулся ни на шаг. Схватил меня свободной рукой за запястье и наоборот придвинулся ближе. Я почувствовала, как из глаз вырвалась первая горячая дорожка, и повысила голос: — Пусти меня! Ненавижу тебя! Тебя и твоих приспешников, которые считают, что мир лежит у их ног. Вы привыкли распоряжаться чужими жизнями, как будто играете в кукольный домик. А это не так. Вы играетесь судьбами людей. Зверье. Избалованные подонки!
— Поля…
Я сделала еще рывок, и на этот раз мне удалось освободить руку от его захвата и даже толкнуть в грудь так, что Эмиль сделал пару шагов назад. Я сразу же распахнула дверь и встала в проеме, чтобы он снова не запер нас. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы говорить немного тише и не привлекать внимание немногочисленных сотрудников университета и студентов, которые находились в здании. Эмиль сделал шаг навстречу, но я выставила вперед ладонь.
