– Так ты помог маме? – снова спрашиваю я Джейка. – Или, может, Николь помогла?
– Господи, Фикси, отвяжись! – закатывает глаза Джейк. – Я маму даже не видел.
С появлением Джейка лопается волшебная защитная оболочка, в которой мы уединились. И внезапно на меня снова накатывает чувство вины. Это я увильнула от работы. Позабыла о празднике и вообще обо всем, кроме нас с Райаном.
– Пойду посмотрю, как там мама, – говорю я. – Вы же ее знаете. Наверняка она опять на кухне.
Благородство тут ни при чем. Мне нужно успокоиться, побыв рядом с мамой. Джейк выбивает меня из колеи, как будто для этого мало одного Райана. Срочно нужна инъекция маминого спокойного, любящего, ободряющего голоса. Пусть скажет что-нибудь такое, отчего я улыбнусь и посмотрю на все совсем другими глазами.
По дороге я заглядываю в гостиную. Все расселись: кто на стульях, кто на полу, болтают, курят и жуют. Но мамы тут, конечно, нету. Я так и знала.
– Мам? – зову я, направляясь по коридору в глубь дома. – Мам, ты здесь?
Я замечаю знакомую голубую ткань через приоткрытую кухонную дверь, но почему-то она не там, где надо. Я ускоряю шаг, хмурюсь, пытаясь осмыслить увиденное. Что-то не так, но я не пойму…
– Мам?..
Я широко распахиваю дверь, и сердце замирает от ужаса.
Мама неподвижно лежит на столе. Рука сжимает кондитерский мешочек, волосы закрывают лицо.
– Мама… – сдавленно окликаю я. – Мам!
Я осторожно касаюсь ее плеча, но она не отвечает, и тогда все у меня внутри сводит от ужаса.
– Мам! Помогите! – ору я в дверь, а сама хлопаю маму по щекам, пытаясь понять, дышит она или нет. Не нахожу пульса, но где он должен быть, этот пульс? Надо было ходить на курсы первой помощи…
– Мама, проснись, пожалуйста! Помогите! Кто-нибудь, ПОМОГИТЕ! – снова хрипло ору я, и по лицу бегут слезы. – На помощь!
По коридору грохочут шаги. Трясущимися пальцами хватаю телефон, все происходящее кажется нереальным. В жизни не набирала 999, и еще гадала, каково это. Теперь знаю. Это самое страшное в мире.
Трудно разобраться в происходящем, когда все случается одновременно. Можно крышей поехать, когда пытаешься действовать, но в голове ничего не укладывается.
Сначала на голову сваливается Райан – одного этого вполне достаточно. Потом мама падает в обморок, и мне кажется, что весь мир вокруг рухнул. Наконец приезжает неотложка, и когда выясняется, что все в порядке, наступает шок облегчения.
Хотя на самом деле, конечно, она не в порядке. И как выяснилось, уже давно.
Мама никогда не говорила нам о болях в груди – до чего это на нее похоже! Я чуть не взвыла, когда это выяснилось. Все это время она жила с больным сердцем – и словом не обмолвилась! Врач объяснил, что большинство проблем из-за курения. Она сама не прочь подымить, и папа уделывал в день полторы пачки. И еще, конечно, четырнадцатичасовой рабочий день в магазине. До сих пор. В ее годы.
«Нужны перемены», – твердил нам каждый медик в те несколько дней, которые мама провела в больнице. «Меняйте образ жизни». А когда мама отвечала, что не собирается бросать свою работу, потому что ее любит, тупо долдонили свое: «надо изменить образ жизни». Только теперь уже смотрели на нас с Николь. Обязанность переделать маму возложили на нас. На Джейка тоже, но он появлялся редко. Деловые встречи, понимаете ли.
После праздника прошло две недели. Если бы все упиралось только в нас с Николь, то, как бы мы ни старались, мало что сдвинулось бы с места. Но теперь перемены неизбежны. Новость обрушилась на нас, как джаггернаут: приезжает мамина сестра.
