– Здравствуйте, фрау Майер. Добрый день, герр Майер. Привет Пауль.
Обменялись рукопожатиями. Жена Рудольфа стоит рядом, чем-то неуловимо напоминая тетушку Гретхен. Наверное, лет через тридцать Марта Блау станет ее точной копией. Спокойная, с чинно уложенной прической, строгое черное платье точь-в-точь как у Марлен Дитрих на рекламном плакате.
– Как поживает малютка Ильзе? – Первым делом спросила тетушка.
– Благодарю вас, все хорошо.
Пауль видел племянницу всего раз в жизни. Случилось это событие три года назад, через пару недель после ее рождения. Вид посапывающего свертка, в котором едва можно разглядеть крохотное детское личико, навел тогда на странные размышления. Его, конечно, не удивило появление ребенка – у взрослых они время от времени заводятся. Однако тот факт, что жена и дочь теперь есть и у брата, неизбежно приводят к мысли, что рано или поздно они появятся у самого Пауля. И перспектива эта кажется настолько странной и неестественной, что пойди сообрази, как на нее реагировать.
– За кого же нынче голосует юное поколение? – Поинтересовался дядюшка Вилли.
– За национал-социалистов, – охотно отозвался брат.
Тетушка, услышав такие новости, задохнулась от возмущения.
– Поверить не могу, Рудольф, что ты, с твоим-то умом, веришь посулам этого бездарного прохиндея!
– Гитлер – не прохиндей, а солдат, сражавшийся за свою страну, фрау Майер. – Паулю показалось, что за вежливым спокойствием брата проскользнуло явное раздражение. – И сегодня продолжает сражаться, в то время как респектабельные господа во власти душат простой народ репарациями9, вывозя из страны деньги целыми вагонами. Думаю, герой войны, добивающийся справедливости для народа, за который он сражался, заслуживает некоторого уважения.
– Много какой-то ефрейтор понимает в государственном управлении!
– Лучше быть сражавшимся за страну ефрейтором, чем продавшим ее генералом. – Резко ответил Рудольф. Пожалуй, даже резче, чем следовало бы.
Дядюшка нарочито громко кашлянул. Нелепый звук немного разрядил обстановку, грозившую обернуться настоящим скандалом.
– Пойдем, Пауль. – Ледяным голосом велела тетушка, оставив злые слова Рудольфа без ответа.
Прощались все так же чинно, но с явно различимой прохладцей.
– Заходи в гости, – подмигнул брат, когда пожимал Паулю руку.
Тетушка проводила юную пару мрачным взглядом. Встреча ее разозлила куда сильнее, чем любезничающий с штурмовиком полицейский. Эти двое, кстати, как раз бросили папиросы и направились обратно в сторону избирательного участка.
Лучше ее сегодня не злить.
Нацисты на выборах уступили только социал-демократам. Еще вчера приличные политики брезгливо смотрели на них сверху вниз, а сегодня наци – вторая политическая сила в стране. В затылок Гитлеру дышит Тельман с его коммунистами.
Тетушка еще неделю после оглашения результатов ходила мрачнее тучи. Раньше она мирилась с присутствием нацистов и коммунистов в Рейхстаге, объясняя его городскими сумасшедшими и туповатыми, падкими до громких речей люмпенами. Теперь же, когда «бесноватый ефрейтор и неграмотный грузчик» поделили на двоих без малого половину Рейхстага, она твердо уверилась, что Германия катится в бездну. Пауль, напротив, ожидает, что теперь-то и начнется самое интересное.
Вот только время идет, дни сменяются днями. Интересное начинаться не спешит. Да и Германия как будто не собирается катиться ни в какую бездну. По-прежнему приходится ходить в школу, где все те же самые учителя заставляют зубрить все ту же самую математику, читать скучные книжки и заниматься чистописанием. С последним дела совсем не задались: старая дядюшкина перьевая ручка то и дело протекает. На бумаге из-за этого остаются жирные черные кляксы. Однако, ни учитель чистописания господин Шульце, ни тетушка Гретхен ни в какую не желают принимать это объяснение. Прилежности ему, видите ли, не хватает! Пауль попытался взывать к дядюшке, но тот в его присутствии демонстративно исписал той самой ручкой целый бумажный лист. Ровным, выверенным почерком. И ни единой, самой маленькой кляксы. Еще и от тетушки потом попало, что отвлекает дядю по пустякам. Одним словом, жизнь уверенно и неумолимо вползла в привычное русло.
