"Нет, мамочка, о чем ты?" – недоуменно таращила на нее глаза обескураженная Еська. Не хватало еще, чтобы мать что-то заподозрила и начала рыться в ее вещах. Нет, нет… Пришлось рассказывать придуманную историю о новом платье одноклассницы, которое офигенно облегает бюст Рязановой. А у Еськи на него, на этот самый пышный бюст, даже и намека нет. Мать хохотала до упаду, потом вставила пару успокаивающих фраз для дочери – подростка и, утерев невольно проступившие слезы, отвлеклась на свои домашние хлопоты.
В общем, гроза миновала. Но письма Йорика, которые Еська бережно хранила весь год, вдруг решила сжечь. Потому что не знала, как будет все объясняться перед матерью, если та их нечаянно обнаружит.
Письма пачкой, выдаваемые ежегодно для Еськи ее другом, были всегда бережно перетянуты золотистой ленточкой и хранились в дальнем углу нижнего ящика в письменном столе. И когда новогодние их тайные встречи вдруг прекращались, по вине все того же зеркала, она перечитывала послания Йорика весь год. А он – там, в зазеркалье – писал новые.
Их дружба оказалась крепкой, настоящей, но очень тяжелой – разлука длиною в одиннадцать месяцев и три с половиной недели ранила душу так, что к новогодним праздникам Еська не находила себе места. В первый раз ей еще долго казалось, что все приснилось. И на второй Новый год она просто из любопытства под бой курантов подошла к огромному стеклу. За долю секунды зеркало вдруг снова стало светиться, выпуская волшебные снежинки на волю, и Еська, снова не задумываясь ни на миг, шагнула к Йорику.
Теперь они стали старше. Йорик – уже первоклассник, важный и умный, хвалился новым ранцем, школьной формой, угловой линейкой, пеналом с потайным кармашком. А Еська, боясь вдохнуть лишний раз, с восхищением внимала каждому его слову. Потом неделя игр и ночных бесед. Хотелось обсудить так много, прошел ведь целый год! А затем снова неприятная разлука, когда зеркало вдруг умирало.
Отчего-то оно совсем не работало в другое время – ни летом, ни в остальные праздники. Ровно неделю, каждый год, с первой секунды Нового года и до Рождества, наступало время безоблачного счастья для Еськи.
Сначала ей хотелось рассказать все родителям, спросить разрешения встретится с Йориком по-настоящему, но не посмела. Как объяснил ей ее верный и самый лучший друг, им просто не поверят. А если сменят их зеркала, то они и вовсе могут больше не увидеть друг друга. Еська ему безоговорочно верила. И рассказывать, конечно, никому ничего не стала. В этом даже была какая-то особая изюминка – тайный друг и встречи, о которых даже никто и никогда не подозревал, и самые лучшие новогодние выходные!
Еська тоже стала писать письма. Конечно, не сразу, а как научилась. Но всеми важными событиями, происходящими за год, непременно хотелось поделиться с Йориком. И он точно так же хранил ее аккуратно выведенные послания в конвертах, разрисованных цветочками и сердечками. И так же перечитывал, при этом каждый раз зачеркивая в календаре еще один прошедший день.
Наверное, Йорику было десять, Еське – восемь, когда он вдруг заявил, что когда вырастет, обязательно ее найдёт! Обязательно! И узнает ее из тысячи других девочек! И они обязательно всегда-всегда будут вместе! Непременно. А чтобы Еська его тоже узнала из тысячи других, он предложил замечательную идею. Взяв простую синюю шариковую ручку, он подошел к Еське, развернул ее маленькую ладошку и нарисовал на ней две коротких параллельных линии – это они… а между линиями еще одну – волнистую – это зеркало. Затем все обвел в аккуратное сердечко и, гордясь только что придуманным символом, провозгласил:
