Одна девочка отклоняется в сторону. Как интересно, у нее не черные волосы, а темно-русые, но цвет глаз — ярко-зеленый. Как у матери. И такие же маленькие пухлые губки. Хмыкаю. Маленькая пиранья.
— В кого такая красивая девочка и как же ее зовут?
Курносый нос и щечки, как яблочки, красные.
Она пристально смотрит. А затем улыбается.
— Я в маму красивая. Меня зовут Яфит.
— Я думаю, ты красивей, — делаю комплимент девчушке.
— Ты что, Яфит, — оттягивает ее назад детская рука, — не говори свое имя, он чужак. Мы его не знаем, а значит, он наш враг.
— Назлы, — шепчет, — у дяди лицо доброе и улыбка красивая.
— А это явно в папу.
Вылезает голова с другой стороны.
Похожи. Но характеры разные. Одна во всех видит добро, другая подозревает всех.
— Заткнись, Марана.
— Папа, пойдем играть дальше, — тянут его за зеленые треники. — В нашу игру. В Пидара Пэна.
— В кого? — поперхнувшись от смеха, переспрашиваю.
— В Пидара Пэна.
Ияр присаживается и зачесывает первой девочке выбившуюся кучерявую прядь.
— Солнышко, не Пидар, а Питер. Поняла? Питер Пэн.
— Ну я так и сказала.
— Нет, дорогая. Первое слово — это не то! Идите, поиграйте с Динь-Динь, папа сейчас поговорит с Капитаном Крюком и придет.
Сдерживаю смех.
— Ияр, дети правду глаголют.
— Марана, у меня остался еще один патрон.
— Питер Пэн, кто бы мог подумать... Акси — Динь-Динь, что ли?
— Нэт, Дын-Дын, это я, — из-за двери тянется дым, а потом появляется она — старуха.
— Я вообще не вовремя, походу. Здравствуй, бабуля. Вам прогулы уже на кладбище ставят, не слышали?
— Я че-то не поняла, Марана. Сейчас что, високосный год наступил?
— Нет, старая. Лето, как видишь.
— И я о том же. Почему твоя рожа на нашем пороге? Разве ты не уяснил последний наш разговор? Чтоб я видела тебя один раз в високосный год! Перезаряжай, внучок, и пошли репетировать сценку дальше.
— С удовольствием, нана.
— Так сложно дать позвонить? Что вы за люди-то?
— Ай, — Акси хватается за низ живота. Что такое, дорогая? — Ияр кидается к жене, поглаживая низ живота.
— Вы так кричите, что я нервничать стала, и наши тройняшки тоже. Пойдемте уже в дом. Там продолжите ругаться. Уже соседи на нас смотрят.
— Я не пущу его к нам.
— Ай! Сильно пинаются. Я просто устала стоять. Дай ему позвонить, и пусть уходит.
— Ладно, — рычит. — Один звонок, и вон пошёл от дома.
Ияр обнимает жену, но та успевает повернуться ко мне и приподнять бровь.
Без звука, чисто губами, посылаю ей слово «спасибо».
18. Глава 18.
— Марана, но по твоему рассказу хрень выходит! Игрок — возможно, но не думаю, что это она была в твоем кабинете.
— Найди мне ее. Найди эту дрянь. Эту белку-летучку. Гарри Гудини с грудью, — цежу сквозь зубы. — Она была за столом. Там по-любому отпечатки ее остались. Найди. Притащи за русые патлы к моим ногам. Она очень похожа на...
— На кого?
— Не важно. Ищи. Включи все свои шесть чувств ищейки, и даже седьмое и восьмое. Я хочу, чтоб она была завтра у меня.
— Марана, в кабинете мы обнаружили прослушку. Пока ты был на пробежке. Нас умело водят за нос. Провоцируют на неверный шаг. Сучка эта — пешка. Я уверен. А ты ведёшься на эту шкуру.
— Я все тебе сказал. Жду машину, — скидываю трубку.
По-тихому хочу уйти.
— Марана. Возьми. Это Ияра спортивки и майка, — Акси протягивает аккуратно сложенную стопку вещей, а другой рукой придерживает согнутую в дугу поясницу. — Они новые. Не переживай.
— Акси, спасибо, не надо было. Тебе нельзя, наверно, тяжести носить. Такие.
