— Потертые балетки?! Я заместитель генерального директора! Или ты забыл?
— У меня денег нет!
— Как, нет?! Ты же машину новую купил! Дом покупаешь!
Стас подскочил со своего места и тут же оказался рядом со мной.
— Денежки мои считать будешь?! — схватив меня за плечи, прохрипел мне в лицо бывший. — Для тебя, мымра, у меня денег нет. Так и передай судье. А теперь пшла отсюда!
Он толкнул меня в спину, и я больно ударилась об угол стола.
— Я пойду в суд, — выдавила из себя, сглотнув комок в горле.
— Напугала, да, — фыркнув, Стас вернулся на свое место. Вальяжно развалился в кресле и окинул меня презрительным взглядом. — Дочка мне тоже больше не нужна, так ей и передай. Пусть больше не ждет папу. Папы у нее нет. Ее папа теперь миллионер. У него новая жизнь! Ему некогда с бывшими женами и детьми путаться.
Всхлипнув, я бросилась бежать из его кабинета.
Какой же он подонок! Как я могла в него когда-то влюбиться? Еще и мымрой меня обозвал… А когда-то комплименты делал, соловьем заливался, какая я у него красавица.
Закрывшись в переговорной, я даже не включила там свет. Села в темноте на крайний стул и дала волю слезам.
Ох, так горько я давно не плакала… надо было слушать адвоката и сразу вычитать алименты из зарплаты Стаса, а я поверила в его обещание. Знала же, что все этим закончится. Что теперь плакать? Сама виновата.
Дверь переговорной распахнулась. Вспыхнул свет. Вздрогнув, я подняла голову. В проходе мутными очертаниями проступал мужской силуэт. Малиновое пятно на груди, как опознавательный знак, сопоставил силуэт с Алмазовым.
— Евгения? А ты почему до сих пор на работе? — изумленно рассматривал меня босс.
— Только без пяти ш-шесть, — всхлипнув, я спешно вытирала лицо салфетками. — А вы что здесь забыли? Я думала, вы давно ушли…
— Барсетку забыл, пришлось вернуться.
Я натянула на нос очки, и босс приобрел четкие очертания.
— Барсетка в вашем кабинете.
Несколько мгновений Алмазов неуверенно посматривал на меня.
— Ну, идите уже, Павел Демидович! Здесь вашей барсетки нет!
Он все мялся в дверях, не уходил.
— Жень, а тебя обидел кто? — спросил как-то неестественно мягко.
Я раздраженно махнула рукой. Дожились, успокаивать меня, что ли, собирается?
— Идите, Павел Демидович. И свет мне выключите, пожалуйста. У меня есть еще целых пять минут до окончания рабочего дня. Можно, я спокойно поплачу в одиночестве?
Но на красивом и мужественном лице Алмазова проступила несвойственная ему в рабочие моменты решимость...
7. Глава 7
Он уверенно отодвинул стул и сел рядом со мной.
— Нехорошо как-то плакать в одиночестве. Да и некуда мне идти, — махнул неловко огромной ручищей. — Дома тоскливо, хоть волком вой. А по ресторанам с друзьями надоело уже. Глупо как-то деньгами сорить направо и налево.
Я рассеянно взглянула на него. Хотела съязвить насчет его дружков, которые всегда разделят с ним тоску, а потом передумала и просто попыталась взять себя в руки. Нет, ну в самом деле, нельзя же плакать перед боссом? Но вместо этого сдавленно всхлипнула и понеслось…
Босс испугался. Нет, серьезно, таким растерянным я его еще ни разу не видела. Он метнулся к кулеру, но вода закончилась еще в обед, а новой не завезли - доставка утром.
Алмазов исчез за дверью. Я уже обрадовалась, что он ушел, но рано. Он вернулся с тем самым чайником, который мы чуть не разбили утром.
Налил в кружку остатки холодного зеленого чая и протянул мне.
