Я вижу тебя изнутри - страница 21

– Ну, пятьдесят лет – это нормально, у нас многие в этом возрасте от инсульта врезаются.

– Да ну что вы, Екатерина. Пятьдесят лет – это почти ничто. Не в смысле развития – тут люди нас обгоняют – а в смысле понимания ценности жизни.

– И чего в ней такого ценного? – Катя с сомнением глянула, как по реке, морща воду, старательно гребет стая мохнатых, будто утепленных, птиц с огромными клювами. – Ну работа, ну всякая учеба. А так – биологические программы выполняешь. Довольно скучно.

– Вы говорите почти как молодой маг, – Нубис даже улыбнулся. – Да и люди думают, что если мы живем так долго, то должны заскучать. А на самом деле всю ценность жизни понимаешь именно с годами. Она у нас у всех одна, и у всех, сравнительно с мировыми масштабами, очень короткая. После ста оборотов начинаешь смотреть на время по-другому, – заключил он и разобрал пальцами спутавшиеся от встречного ветра ресницы. Несмотря на тему разговора, лицо его сейчас казалось расслабленнее и добрее.

– Да, вот вы так и смотрите, будто у вас времени бездна, а у меня-то нет, – заметила Катя. – Мне ночь в лаборатории не лишняя, что бы вы там ни говорили.

– Не настолько его у вас нет, чтобы перетрудиться и сократить его еще больше, – уперто сказал Нубис, поджимая губы и опять превращаясь в сердитую Бабу-ягу. – По моему опыту, небольшая задержка роли не играет. Если не сможете заснуть, почитайте на ночь что-то по развитию эмоционального интеллекта – и пригодится, и быстро уснете с непривычки.

– Хорошо, – буркнула Катя. – В общем, я нагулялась, так что до завтра, – она вытащила и кармана переносящую картинку.

– До свиданья, Екатерина, – отозвался черный маг и кивнул. Сдвигая картинку, Катя успела заметить, как от этого резкого движения головой у него из пучка вылетела шпилька…

В ее квартире было тепло, сумрачно и тихо. Гроза давно прошла, в воздухе больше не висела душная угроза. Катя при виде взбитой кровати вспомнила свой сон с волнами, но решила, что сегодняшний день вполне его иллюстрирует и можно больше не беспокоиться. Зачем-то снова намазавшись кремом для ног, она улеглась и поставила будильник на шесть утра.

В четыре тридцать что-то грохнулось посреди ее комнаты, чуть не проломив пол. Окно же так и осталось открытым! Катя вскочила, сразу твердо встав на ноги, будто и не спала. Возле кровати лежала кирпичина, к которой была примотана желтоватая бумажка. На ней узнавался острый и аккуратный до каллиграфичности почерк Нубиса:

«Екатерина, я попросил Делия передать вам это письмо. Не приходите в лабораторию и не появляйтесь на Лине. Ночью поступили еще два пациента с такими же симптомами, а в целом по столичным больницам их гораздо больше. Все указывает на эпидемию среди людей, и, думаю, скоро введут карантин, который займет гораздо больше тех четырнадцати дней, что у вас оставались от отпуска. Не беспокойтесь, что болезнь могла передаться вам через меня, это биологически невозможно. Был рад с вами поработать, искренне ваш, Второй доктор Нубис».

Катя прочитала письмо один раз, второй, потом пошла на третий круг, машинально шевеля губами, будто пыталась что-то отыскать в сухих аккуратных строчках. Внутри нее бушевала какая-то непонятная муть, которая копилась, копилась, и наконец вылилась: Катя воскликнула на всю квартиру: «Чего-о-о?!» – и швырнула письмо на пол, к кирпичине. Свои эмоции сейчас она могла бы определить без труда – возмущение и злость так и перли через край. Какого черта, интересно, этот квазиумный черный маг решил, что может командовать Катей, как подчиненной, если он ей ни копейки не заплатил?! Он прямо из-под ее носа по каким-то дурацким соображениям уводит интереснейшую для биохимика задачу, а она это стерпит? И будет сидеть сиднем оставшиеся две недели отпуска, а потом пойдет на унылую работу, пока он там будет бороться с эпидемией? Ничего себе устроился!