— Я хочу услышать, — рычит, заглядывая в мои глаза и до боли сжимая плечи.
Черт! Кажется, в комнате стало слишком жарко.
Сжав кулаки, внимательно смотрю на него, пытаясь прочитать чувства, что он так пытается скрыть. В глубине темно-карих глаз я нахожу то, чего боялась все это время. В груди колет от одной только мысли, что, если я попрошу, он уйдет.
— Я хочу, чтобы ты остался.
Карим кивает, отступает на шаг назад. Не разрывая зрительного контакта, снимает ослабленный мной галстук, расстегивает золотые запонки на манжетах. Добирается до ряда пуговиц на белоснежной рубашке. Он проделывает все это в тишине. И в тишине блуждает по мне горячим взглядом, заставляя раз за разом сгорать от сумасшедшего желания.
Стоя на каблуках и одних крошечных трусиках, как ни странно, я чувствую себя уверенно. Возможно, все дело в том, что рядом со мной находится он. И его голодный взгляд блуждает по моему телу. Его совершенно не смущает шрам после кесарево и «ушки» по бокам, которые, как я ни стараюсь, но убрать не получается. Видимо, наследственность — все же дело серьезное.
Но, даже несмотря на свою неидеальность, я впервые за долгое время чувствую себя по настоящему желанной.
Щелкает пряжка ремня, Карим наклоняется, чтобы избавиться от брюк. Я же не могу отвести восхищенного взгляда от ворона. Рука сама тянется к нему. Уверенно делаю шаг вперед, вытягиваю руку, таким образом прося его остановиться. Он будто чувствует мое желание. Выпрямляется и позволяет прикоснуться к себе. Дотрагиваюсь, пальцем обвожу по контуру птицу, ноготками скольжу по нарисованным на смуглой коже когтям.
Я не могу оторвать от ворона взгляд, настолько он великолепен. Ворон. Несокрушимый. Мой. Он полностью олицетворяет своего хозяина.
— Нравится?
— Очень.
Карим улыбается, как всегда, приподняв уголки губ, и наклоняется к моему лицу, обдавая теплым дыханием с ароматом ментола, проходит зубами по моей шее вверх-вниз, заставляя дрожать от удовольствия. Боже! Как же я скучала по нему. Всхлипнув, запускаю пальцы в густые волосы мужчины, жестко сжимаю и притягиваю к себе. Впиваюсь в любимые губы сумасшедшим поцелуем.
Признаю, что тогда, на свадьбе, мне было чертовски мало его поцелуев.
Поцелуй не выходит нежным. Никакого дружелюбного приветствия или сладостных предварительных ласк. Наши языки сталкиваются в сумасшедшей борьбе за первенство. Снова. Сильная рука обхватывает затылок, Карим прижимается ближе, позволяя почувствовать все свое желание. Всхлипываю, чувствуя его мощь.
Каждый нерв в моем теле накален до предела.
— Хочу, — вырывается из меня хрипло. И чертовски пошло.
Карим подхватывает меня за ягодицы и несет в направлении кровати. Сколько ночей я провела здесь в одиночестве, сколько я мечтала, чтобы он пришел и поцеловал меня — не счесть.
Прохладный шелк простыни ненадолго приводит в чувство. Треск кружева доносится будто сквозь вату. Обхватываю Карима вокруг каменных бедер, руками обнимаю за шею. Он смотрит не моргая, пока полностью не входит в меня.
— Я хотел это сделать еще в нашу первую брачную ночь, — хрипит, утыкаясь носом в шею и впиваясь пальцами в мои ягодицы. «Завтра будут синяки», — пролетает, словно ветер, мысль в голове.
Обезумев от потрясающих ощущений, я громко стону, ногтями впиваясь в каменные плечи. Карим рычит, кусает за шею, проводит языком по месту укуса и начинает двигаться. Медленно, с каждым новым движением ускоряя темп. Вскоре наши мокрые тела издают пошлые шлепки. Ворон угрожающе натягивается на груди, на шее выступают яремные вены.
