—
Обойдёшься.
—
Сомневаешься в моём вкусе? Тогда почему носишь серёжки, которые я подарил?
Ширма
молчит, зато продавец в ступоре.
— Эээ...
Ладно... — мямлит она. — Девушка, вы скажите, когда помочь со шнуровкой.
— Уже, —
занавеска уезжает на кольцах и Демидова предстаёт перед нами. Да... на это
непросто... смотреть. Я думал, будет полегче.
— Как тебе?
— поправляя спадающие с плеч рукава, спрашивает у меня Демидова, пока сзади с
упорством садиста затягивается корсет.
— Ты очень
красивая, — честно отвечаю. — Но тут дело вообще не в платье. Которое, на самом
деле, полная лажа.
Паулина
смущается, а вот дамочка обижается.
— Почему это
лажа? Отличное платье, последняя коллекция. Только недавно завезли.
— Ага.
Отличное для тех, кто хочет быть похожей на сахарную вату. Слишком пышные юбки
и слишком глубокое декольте. Будь твоя грудь больше, пришлось бы её постоянно
ловить.
— Меня вот
тоже юбки смущают, — соглашается Пуля. — Все кусты соберу. Я думала о чём-то
попроще и попрактичнее. Ой, — охая, вздрагивает Пуля, хватаясь за бока. — Может
послабее?
— Если
слабее, вот здесь и здесь будет некрасиво торчать, — назидательно изрекает
дамочка.
— А так я
уже пошевелиться не могу.
— Красота
требует жертв. Все невесты через это проходят.
— Все да не
все. Она же сказала — ей нужно что-то более практичное, — холодно замечаю я.
— Зато
посмотрите только какая она принцесса! А вы говорите, попроще.
Какая
настырная. То ли ради процентов втюхать надо свою последнюю коллекцию, то ли
просто сама по себе такая надоедливая.
— Вот и
оставьте этот кошмар швейного цеха принцессам. А Пуля — леди. Ей эта тряпка
половая не нужна, — встаю с дивана, разглядывая другие два варианта. Не, та же
беспонтовая хрень. — Раздевайся. Эти можешь даже не пробовать, тоже самое
будет. Ща что-нибудь принесу, — велю Паулине, утопывая в мир ванили.
— Вы
уверены, что он не ваш жених? — слышу позади себя.
— Точно.
— Занимательно.
Не
отвлекаюсь, въедливо осматривая манекены и перетасовывая варианты,
сваливающиеся с вешалок из-за отсутствия лямок. Почему так много пышности?
Другое из принципов не штампуется? А, не. Вроде нашёл.
— У тебя же
сорок второй? — кричу на весь зал.
— Да.
—
Большинство представленных моделей идут сразу на несколько размеров, —
подгукивает растерянная мадам, во владениях которой беспардонно хозяйничают.
— Я заметил,
— задумчиво выбираю между двумя вариантами, крутя их и так, и эдак, но всё же
останавливаюсь на одном. С ним и возвращаюсь. — Почему до сих пор не голая? Где
моя любимая родинка у пупка? — строго прицыкиваю смутившейся Демидовой. — Марш
переодеваться.
— Можно чуть
меньше командорских замашек?
— Можно.
Буду нежен и ласков, но наедине, — вручаю ей наряд, сопровождая в примерочную
лёгким пинком. Для ускорения. — Вперёд, вперёд. Мне ещё сиги купить надо.
Курить хочу, сдохнуть охота.
— Нечаев,
ты...
— Знаю,
знаю, — охотно соглашаюсь, снова задёргивая за ней штору. — Невыносимый, но
чертовски обаятельный. Именно за это ты меня и любишь, — подмигиваю вконец
охреневшей продавщице. — Не обращайте внимания. Это у нас такая прелюдия.
— Ага…
Ждём.
И ждём.
Долго ждём.
По ту
сторону уже и шебуршаться перестали, а мы всё ждём. Просовываю голову, чтобы проведать
обстановку.
— Ну как
там? Влезла или размер не тот?
— Тот, —
разглаживая широкий атласный пояс под грудью, кивает Паулина, задумчиво
разглядывая себя в зеркало.
