Поздний вечер, а поезд в Дарджилинг – на следующий день после обеда. Чтобы войти в зал ожидания, нужен билет, – там своя система. И вот я сижу: дым, гарь; людей никого нет; везде нищие спят, подозрительные личности ходят. Ночная жизнь…
И целая группа воришек, такого уже продвинутого плана, и они со мной общались. Один из них подошел, стал разговаривать со мной (а сам смеётся), потом наклонился – локтем мне карман проверить. Я карман пальто перемещаю – усложняю ему задачу: “А сейчас как ты?” Смотрю, переморгнулись. Этот ничего не выудил, пришёл другой; те же вопросы: будто вопросник у них разработан.
А мне-то что?! Мне нужно английский учить. Мне какая разница – кто! Мне – живой человек, мне – практика, до утра поупражняться, чтоб хоть билет купить! Я никогда не говорила на английском, немецкий учила. К поездке-то я готовилась полгода примерно; сама, когда позволяло время, учила язык; естественно, никаких курсов. И поэтому я с ними поупражнялась. Думаю: “Ну какие проблемы! Спасибо им, кого Бог послал!”
Потом уже стало тяжело: смог, гарь. Смотрю, подошёл монах в тёмно-синих одеждах, с посохом, в чалме; у него, как у Ганеши, в руках типа лампадки. Он посмотрел на меня, метнул взгляд – “молнии”, как я назвала, – расстелил около меня подстилочку, сел, начал петь мантры. И я почувствовала, как жизнь ко мне возвращается, внутри всё начинает расправляться, по ауре как колокольчики зазвенели… такое тонкое-тонкое, едва уловимое… и ощущение радости изнутри. Он пропел несколько мантр, потом посидел молча, повернулся ко мне, ещё раз своими “молниями” блеснул. Я его взглядом поблагодарила, он свернул свою подстилочку, и я его вообще никогда больше не встречала.
Я всё время видела, что помощь была постоянно. Они (Незримые Силы) передавали меня из рук в руки, и кто-то всегда за меня отвечал, хотя я все время была одна. И в самые тяжёлые моменты странные вещи какие-то происходили. Когда в горах была одна, в безлюдных местах появлялась рядом собака, непонятно откуда. Если кто-то проезжал или проходил, она – со мной, и как будто при деле; проехал – и собака ушла, исчезла.
Я видела, что помощь всегда есть, как бы тяжело ни было. И эти знаки вселяли огромную радость и уверенность в том, что ты ведом. Вы знаете из Учения, что после того, как позван, – всегда ощущение Молчания. Вот ты дойдёшь до той точки, после этого уста разомкнутся; а определённую часть пути ты должен проделать как в пустыне. В этом Безмолвии проверяется, испытывается сообразительность ученика: или он, как амёба, расквасится, расползётся, скажет: “Да куда я попал? Я сейчас – назад и всё!”, – или будет двигаться несмотря ни на что. Там столько ситуаций было! Два месяца – это сплошные неясности, удивления и прочие вещи.
Для Огненного опыта нужны высота и холод, чтобы воспламенения центров не произошло. Впервые осуществляются такие эксперименты. Ведь нельзя же всех отправить в горы, чтобы они там проходили Огненный опыт! Человечество – в низинах, человечество – в городах. И как их можно оставить?! Поэтому Владыки сейчас всех в гущу людей, в гущу толп “бросают”. И это, конечно, очень тяжело; во многих случаях идёт отравление. Если идёт работа, центры приоткрыты. Центры открываются, естественно, только в горах. Когда устанешь после работы, они модераторами прикрываются, чтобы хоть как-то обезопасить; но всё равно, конечно, очень тяжело.
