Оставалось порадоваться, что гневался возлюбленный не на меня. Я завернулась в шелк простыни и принялась трезво рассуждать. Судя по всему, киска – это я, а кто такой мистер Уоррен? Надо полагать, человек из мира кино. Сердце, пропуская удары, ухало филином в груди. А вдруг судьба специально сделала ход черной лошадкой? Разве без Леона я попала бы на вечеринку такого уровня? Я посещала кастинги, но когда речь заходила о том, что я русская, агент грустнел и холодно обещал перезвонить «если что будет подходящее».
И вот теперь дилемма, как бы так по-русски обстряпать: на елку влезть и руки не ободрать? Нужно убедить Леона, что мы можем заработать приличную сумму денег на съемках. Я задумалась: а что такое «мы»? Три месяца вместе, но о замужестве пока и речи нет. Мало ли о чем он болтает с приятелями. Конечно, вчера Леон признался в любви, а этот человек никогда не бросается словами на ветер. Но если завтра он укажет на дверь, мне некуда будет пойти. Мысли неслись орловскими рысаками, обгоняя одна другую.
– Джил, – Леон с сигаретой, чего никогда раньше не было, вошел в спальню, – я отъеду ненадолго. К телефону не подходи, ворота никому не открывай. Пожалуйста, надень платье и жди меня.
– Ты не позавтракал, – я сидела на кровати в полной растерянности. Непонятно, какое из платьев он имеет в виду. Мы куда-то поедем или мне просто нужно встать?
Он позвонил администратору в центральную клинику, что за хорошие деньги выполняла и функции секретаря:
– Два билета до Нью–Йорка на сегодня, для меня и мисс Краун.
Хорошо, что до Нью–Йорка, а не на Северный полюс. Он меня спрятать решил?
Леон вернулся из гардеробной одетый и бросил на кровать одно из платьев, которое при покупке окрестил «для торжественных случаев». Интересно, пристрелить меня – это торжественный случай? Что он задумал? Хотя мы летим куда-то, значит, еще поживу.
– Я скоро, – натянуто улыбнувшись, он вышел из комнаты.
После такого начала дня захотелось отправиться на беговую дорожку и под холодный душ, что я и сделала. Мама дорогая, весело живется в городе Ангелов, весело.
Пока мой Отелло отсутствовал, я немного успокоилась и привела себя в божеский вид. Правда, последние полчаса слонялась по имению, не находя себе места. Телефон звонил и звонил, но Леон выключил автоответчик. Меня мучило искушение снять трубку, но не хотелось нарушать негласное обещание. Наконец я услышала, как он въезжает на территорию, и облегченно выдохнула.
Мужчина моих грез появился на пороге с корзиной цветов. Мы замерли по разные стороны стола. Даже на таком расстоянии я ощущала его мандраж.
– Это цветы… тебе, – взволнованно произнес Леон и поставил корзину на тумбу у камина.
– Они прекрасны, – я подошла к букету и вдохнула аромат свежесрезанных бутонов белых роз и светло-зеленых альстромерий.
– Тебе нравится?
– Отныне это мое любимое сочетание.
– Я сейчас, – он скрылся в дверном проеме.
Любуясь букетом, я понимала, что не цветы главное действующее лицо в этой пьесе абсурда. У меня закружилась голова, и я присела к столу, нервно теребя в руках уголок скатерти. Леон вернулся в костюме и застыл на пороге, чтобы поправить и без того идеально уложенные волосы. Что-то в нем было не так… Он сбрил свою бородку! Я встала, не зная куда деть руки: беспокойство возлюбленного передалось и мне. До апоплексического удара остался один шаг. Давай, дорогой, скажи что-нибудь!
