– Ты, юля, поезжай. Там есть нужная женщина. Объяснишь ей ситуацию. Есть вывеска, надо оформить. Проблема в том, что она висит на бомбоубежище. А у него нет адреса. И вообще на карте Москвы в этом месте зеленое пятно. То есть кирпичное строение, к которому мы прикрутили вывеску, официально не стоит ни на какой улице и не имеет никакого номера. Не пугайся, это нормально. У нас – то один номер на весь завод площадью 30 гектар, то вообще без адреса. – На этом лирика закончилась и последовали предельно четкие инструкции. – Юля, ты ни о чем не волнуешься. Приехала. Спросила Наталью Владимировну. Сказала, что ты от Яны. Объяснила в чем дело и сделала, как она сказала. Может и делать-то ничего не надо. Тетка наша, прикормленная. – Яна закурила. – Вот так. Ничего не боюсь. Ни чумы, ни войны, ни дефолта. А вот увольнение своего человечка может обернуться катастрофой. Ну да это не твои заботы. Иди. Это в двух шагах. За час обернешься.
Яна посидела еще пять минут, затушила сигарету и собралась поработать. Но из последней тощей струйки дыма, подымавшейся над пепельницей, снова материализовался пухлый Дима.
– Яна, я опять… скоро женюсь.
– Опять? Похвально. – Дурацкий ответ, но как тут объяснишь.
– Я бы хотел в качестве подарка от фирмы… То есть нам хочется в свадебное путешествие в Италию.
Но тут позвонила Синицына.
– Что случилось? Куда ты не пойдешь. Что-о? Дима, ты послушай, бюстгальтер ей не нравится. Торопилась – не тот надела. А под пиджаком не все равно? Нет? Ну, так сними. О, господи! Ну, так зайди в женский туалет да сними совсем. Тебе можно. Только пиджак застегни. Что значит, туалета нет. Ах, ты в пробке и на тебя глазеют. Ну так тебе и надо. Никого это не волнует. Снимай. Улыбайся и снимай. Это у тебя руки не дотянутся?! Дотянутся – поверь мне. Так, Дима! Заткни уши. Юля расстегни блузку скинь бретельки… Что значит не надо. Если ты будешь косить под истеричную дуру, я прочитаю тебе инструкцию до конца. Достань свое богатство, которое не нуждается в рекламе. Проверни бюстгальтер на пузе и когда застежка окажется в зоне досягаемости, спокойно расстегнешь. Не забудь рубаху застегнуть обратно, а то с тебя станется. Откуда я знаю, куда ты теперь его денешь. В машине оставишь. А то подари вахтерам. Пусть развлекутся на досуге. Все, ты мне надоела. Возвращайтесь с победой, звездные воины… – Яна положила трубку и не по годам покачала головой. – Ой, Дима, про тебя-то я и забыла.
Яна, наконец, додумалась, как его уволить. Но избиение дегенеративных младенцев-акселератов – это не та тема, которая может повеселить читателя.
Вскоре вернулась Синицына. Деталь женского туалета, которую вообще-то прячут, хотя бы условно, была разве что через плечо не перекинута. По ее внешнему виду можно было понять, что что-то не так.
– Что такое, – сходу напала Яна. – Почему? У нас же там была своя тетка – Наталья Владимировна.
– Она думала, что приедешь ты лично. Была недовольна.
– Это все?
– А ты знаешь, как ее фамилия. – Защищалась Синицына. – Я как увидела – начала смеяться.
– И что.
– Ее звали Тыгода, понимаешь. Ну, я и позвала. А она потребовала уважения. Я сделала, как она сказала
– И ты назвала ее?
– Выгода!
– Понятно, дальше можешь не объяснять. Сама виновата – нашла кого посылать. – Яна еле сдерживалась. – Юля, у нас назрел серьезный разговор.
– Что ты на меня кричишь! Решили мы все с твоей хреновой вывеской…
