— Пойдем к нам, — Антон подходит и тянет руку в перчатке. На нее налип подтаявший снег. Теперь только сушить. Пальцы замерзли, наверное. — Снеж, — присаживается на корточки. — ты чего загрустила, маленькая? Из-за Василисы? Зря. Она ведь кроха еще. Говорит то, что думает. В этом есть свой кайф, — гладит меня по руке.
— Ее родной отец предлагал мне денег на аборт, когда узнал, что я беременна, — смотрю ему в глаза. — Вот так просто слез с другой девушки, вышел ко мне и предложил перевести на карту нужную сумму. Я никогда не смогу ей об этом рассказать. Папа — это больная тема, — нервно сглатываю.
Антон молчит и смотрит на меня так долго. Зачем сказала? Оно ему надо? Мне показалось, что он должен знать. Мало ли, что еще учудит Василиска. Она слишком к нему прониклась. А у нас сказка. Я не могу ее разрушить. У меня рука не поднимится! И чтобы он неосторожно разрушил я тоже не хочу. Пусть лучше знает.
Пауза затягивается. Мое сердце бьется в ушах. Дочка старательно катает второй шар для снеговика.
— Со мной такого никогда не будет, Снеж. Я страшный собственник, если это действительно мое. И верный до мозга костей, потому что не понимаю, как можно любить женщину, спать с ней в одной постели, а потом тащить в эту постель другую. Это грязно и подло. У меня много заморочек, — садится рядом со мной на скамейку. — Со мной может быть сложно, потому что к тридцати пяти уже сложились в голове все «хотелки» и характер никак не изменить. А у вас семья и вроде как тоже все состоялось. Я влез. Неосознанно. Оно само получилось. Вылезать не хочется. Хочется дальше пробовать разбираться во всем этом. Быть ближе к тебе. Я думал, что уже не способен на такие чувства. Чтобы вспышка и пропасть без дна. Встрял, в общем, — смешно, по-мальчишески, разводит руками и смахивает ладонью снежинки с темных волос.
— Пойдем лепить снеговика, — беру его за руку, веду к Василисе.
От такого странного, неожиданного и волнительного признания меня немного потряхивает. Откровенность на откровенность. Это так интимно и… Правильно? Да, наверное, так. Мы ведь взрослые люди и в отношениях есть третий — ребенок. А значит все на грани и очень аккуратно, чтобы ее не зацепило, если вдруг не получится.
Последний снежный шар мы скатали втроем. Антон поднял его, установил на место. Василиса сделала мордочку для нашего совместного творения. Я нашла большие ветки для рук. Антон сделал несколько фотографий на телефон. Я не удержалась и тоже сфотографировала их с Васей возле снеговика.
У машины маг заставил нас хорошенько отряхнуться, чтобы не намочить сиденья в салоне. Его волшебство, к сожалению, не распространяется на чистку и сушку одежды.
Вася пригрелась и уснула в обнимку с плюшевым оленем.
Антон довез нас до дома, остановился у подъезда. Я первая вышла из машины. Обошла ее, взялась за ручку, чтобы открыть заднюю дверь и аккуратно разбудить малышку.
— Подожди, — Антон оказался сзади, обнял меня обеими руками, оттянул от машины.
— Что случилось? — разворачиваюсь к нему лицом.
— Ничего, — улыбается.
Взгляд карих глаз скользит по моему лицу, останавливается на губах. Чувствую его крепкие руки на своей талии. Под ними все горит и плевать, что я в куртке. У меня ощущение, что на мне совсем ничего нет и все тело похоже на оголенный провод.
— Какое же свидание без поцелуя?
— Это было свидание? — дышу через раз.
— Угу. Третье… уже можно.
