– Чёрт! – вскрикнул я и моментально вскочил с кровати, но сразу же упал на неё обратно, как подрубленный, схватившись обеими руками за голову. Я вспомнил весь тот бред, что наколобродил прошлым вечером. Всё то, что я сделал, все те прячемые мною столько лет в глубине подсознания мысли и слова, что я в одно мгновение высказал Шерон прошлым вечером.
Тут же ещё одна мысль ударила меня в голову, а затем ещё и ещё. Первая: «Что я делаю в кровати?», вторая: «Как я добрался до неё?» и, чёрт возьми, какого хрена я в одном белье, да ещё и в столь промокшем? Весь в каком-то песке, земле и грязи. Мои руки горели, пальцы и ладони были исцарапаны. Особенно глубокие порезы стали кровоточить, как только я поочерёдно сжал руки в кулаки, превозмогая боль. Несколько ногтей были сломаны. Я ничего не мог понять, не мог сложить воедино разбившийся на осколки в моей памяти пазл произошедших событий. А тем временем новые и новые странности проскальзывали в сознании. Я постарался доподлинно восстановить, что же именно происходило вечера, но понял, что помню хоть что-то только до момента совершения мной невероятной глупости и последующего за этой глупостью закономерного ухода Шерон. А дальше всё как будто просто вырезали, заместив тем самым куски воспоминаний пустыми провалами…
Так я и сидел на краю кровати, схватившись руками за волосы, едва сдерживаясь от того, чтобы не приняться вырывать клочья из своей шевелюры, как вдруг услышал знакомый с самого детства голос:
– Ничего себе, ты всё же сумел проснуться.
– Шерон?..
Я резко открыл глаза и поднял голову. И увидел её… Она стояла в дверном проёме, облокотившись плечом о косяк, и слегка улыбалась, смотря на меня своими изумрудными, будто светящимися жизнью и радостью глазами. Мне сделалось невыносимо больно и стыдно. Я не знал, что делать и что говорить. Как же не хотелось напоминать ей о вчерашнем! Но я не мог не спросить, что же произошло после её ухода и как, почему она вернулась.
– Я… как я оказался в кровати? – задал я совершенно идиотский первый вопрос, теряя попусту время.
– Ночью я обнаружила тебя на лужайке, прямо около крыльца. Кажется, ты немного переборщил с алкоголем. Не могла же я оставить тебя там, была гроза, и шёл дождь, – невозмутимо ответила она. На её лице заиграла лёгкая улыбка, способная вмиг вскружить мне голову.
Я отвернулся от Шерон и принялся тереть лицо ладонями, стараясь скрыть подступившую к лицу краску. Боже, как же мне было стыдно. Безумно стыдно перед ней! Тихими лёгкими шажками она подошла вплотную ко мне и взяла мои руки в свои тёплые мягкие ладони, словно бархатные. Длинные изящные пальцы нежно касались моей кожи – и каждое прикосновение кололо теплом и уютом, отдаваясь жаркими растекающимися импульсами в груди, в самом сердце.
– Дейв, ничего страшного не произошло, расслабься. Всё в порядке, правда.
Она неотрывно смотрела прямо мне в глаза, лицо её было сосредоточенно, но не выражало ни гнева, ни обиды. Я уже было открыл рот, чтобы возможно опять всё испортить, но она, легонько качнув головой и приложив указательный палец к губам, вскочила и, подмигнув мне, выпорхнула из комнаты. Моя голова раскалывалась, а всё происходившее не укладывалось в сознании. Неужели она так рано заехала за мной, решив вычеркнуть вчерашний вечер, сделать вид, что вообще ничего не было? И обнаружила меня в хлам пьяным, валяющимся в грязи у двери. «Прекрасная» картина – новая волна стыда окатила меня с головой. Как же я жалок… Но, тем не менее, я чувствовал, как маленький росточек счастья разрастается у меня в груди. Удивительное столь двоякое чувство.
