Опа-на! Только я успел заметить заминку и дрогнувшую в отвращении скулу, да?
Вопросительно прослеживаю траекторию, тормозя на Барине. Тот у нас товарищ занятой и пока даже головы не поднимает, зарывшись в макбук и что-то печатая на клавиатуре.
Не, Барин, конечно, рослая горла с щетинистой мордой-кирпичом, но явно не настолько устрашающий, чтобы вызывать подобные эмоции одним своим видом.
Хм. Любопытно. Очень любопытно.
Это надо будет обмозговать на досуге.
— Остальные где, ещё не подъехали? — несложно заметить, что определённых кадров, которым была назначена на сегодня стрелка, пока недостаёт.
— Ждём, — горстью закидывая орешки в глотку, пожимает плечами Грек. — Полчаса в запасе ещё есть.
— Ждём — значит, ждём. Падай, кукла, — киваю Авроре на диван.
Падает. Точнее усаживается подобно царице. Закидывает изящную ручку на изголовье, ножку на ножку и... маникюр свой лениво начинает разглядывать.
Всем видом даёт понять, что ей уже скучно.
— Она тоже вписана? — кивает на неё Туз.
Тот ещё тщедушный дрыщёнок с так и неоформившимся пушком над губами. Немножко фрик, будем откровенны, но вот же удивление — с девками проблем не имеет.
Тузов, кстати, мой подгончик в компашку. С Толяном мы вместе мотали срок в детдоме. После наши дорожки ненадолго разбежались, но потом снова как-то случайно пересеклись.
Он искал лёгких бабок, так как с работой не складывалось, нам был нужен ещё один человек на подхвате — замотивированный и неболтливый. На том и перешили.
Вопрос задаётся негромко, к тому же в зале хреначит музыка, под которую симпатичная рыжуля выкручивает пируэты у шеста буквально в паре-тройке метров от нас, хвастаясь подтянутым задом, но мимо Авроры не пролетает.
— Куда вписана? — заинтересованно щурятся.
— Кролики не только ценный мех, но и длинные уши, а? — строго прицыкиваю.
— А ещё рагу вкусное. С черносливом, — меланхолично откликаются, закончив с маникюром, и переключаясь на прейскурант, валяющийся большой листовкой на столе. — "Набедокурить", от тысячи рублей, — заценив, хмыкают. — Бей посуду — я плачу, называется. О, а вот это прям прелесть: "Называйте меня "Господин"", — одаривают меня ослепительной улыбкой гиены. — Часто пользуешься услугой? А то где ещё окружающие обратятся к тебе должным образом.
Грек от смеха давится кальяном, делая неудачную тяжку.
— Ты её вообще не контролируешь? — закашливаясь, глумливо хрипят.
— Зачем? Так же намного веселее, — роняюсь рядом с Белинской, подмигивая. — Слышать "мой Господин" от нравной гордячки куда приятнее, чем от покорной моли, верно?
Тонкая кисть с браслетом на запястье взмывает в воздух ладонью вверх.
— Деньги вперёд.
— Ммм?
— Десять штук и до конца этого дня я буду звать тебя исключительно "мой Господин".
— Десятка? Было ж всего два косаря, — на всякий случай сверяюсь с прейскурантом.
— Это вот та краля, что снимает сейчас лифчик, стоит два косаря, — дёргают подбородком в направлении стриптизёрши. — А у меня другой тариф.
— Так ты всё-таки продаёшься?
— Мы все, так или иначе, продаёмся. Просто цена у каждого разная.
— И сколько берёшь за ночь с приватом?
— О, это он тебе золотым выйдет. Даже если возьмёшь в банке кредит, всё равно не хватит. А вот маленькую блажь потянешь. Ну так что? — напоминая, шевелят пальчиками. — Оплата вперёд.
Она что, щас на полном серьёзе это предлагает?
— Соблазн велик, не спорю, но это ведь будет суррогат. Лучше я дождусь, когда ты будешь делать это не только бесплатно, но и по собственной инициативе.
