— Ты был там? На крыше. В ту ночь?
Соврать или правду сказать?
— Был.
— И ничего не сделал.
— Не сделал.
— Почему?
— Соответствую заявленной тобой характеристике — веду себя, как мразь. К тому же она была мне никто. Я её не знал. Даже не трахал. И не собирался, стеснительные девственницы не в моём вкусе. Так почему мне стоило что-то предпринимать?
— Может, чтобы не убить в себе окончательно человечность?
— Легко рассуждать о морали, смотря на всех свысока. А ты сама бы рискнула шкурой ради случайного прохожего? Ты ведь эгоистка ничуть не меньше. Просто, в отличие от меня, у тебя есть слабость... Была.
Пауза. Тяжёлая и давящаяся.
— Вон, — тихо выплёвывают, едва шевеля губами. — Проваливай. Ты не имеешь право стоять рядом с её могилой.
Что ж... В общем-то, Рорик права. Мало того, что я — последний человек, которого здесь в принципе желали бы видеть, так ещё и заявился без спроса, подкинув вонючего говнеца.
Без препирательств согласно ухожу, широкими шагами пересекая узкие извилистые тропинки между разноцветными оградами и, выйдя на основную песчаную дорогу, возвращаюсь к взятой в каршеринг развалюхе.
Следовать за Белинской на джипе было слишком палевно, так что поехал я за ней на том же, на чем пригнал к общаге.
И да, на этом нехило так поюзанном Рено с вмятиной на крыле можно было спокойно откатать весь день, однако я всё равно вызвонил Аврору.
Зачем?
Непросто признавать, но... потому что хотел услышать. И увидеть.
Услышал, блять. Увидел.
***
Задумчиво барабаню пальцами по подголовнику, пока в зубах тлеет сигарета, сыпя пепел на простынь, а на экране телефона мелькают кадры со знакомым миловидным личиком.
Шевцова Виолетта.
Аврора. Виолетта. Бл, нормальных имён что, не осталось? Предки решили выпендриться?
Ладно, не суть важно.
Важно другое: та девчонка была ни абы что, а дочерью начальника полиции. Человека, чья фамилия у тех, кто хоть сколько-то интересуется городскими новостями, давно на слуху.
Именно своим крутым папашей опрометчивая малышка и пыталась запугать нас, когда поняла: куда именно влипла и насколько далеко всё успело уже зайти.
Заявилась, сыпала угрозами. Папулей прикрывалась. Мол: если мы не оставим её в покое, он узнает обо всём и тогда светит нам трехразовое питание в закрытом санатории строгого режима, где небо в клеточку, а друзья в полосочку
Тем и подвела под собой черту.
Угрожать Барину? Зашкаливающая глупость.
Он такого не спускает и не прощает. Слишком дорожит своей шкурой, чтоб рисковать, оставляя свидетелей. Поэтому и получилось то... что получилось.
И вообще, как бы цинично это не прозвучало, но пупсик Ви сама нарвалась. Слишком уж активно совала свой хорошенький носик туда, куда совать его совсем не следовало.
Да, Барин, конечно, тоже лох — изначально мог быть и поосторожнее, однако первостепенно именно ей следовало быть чуть умнее, придерживая длинный язычок за зубками и прикидываясь дурочкой.
Так нет же, полезла мартышка в опасные игры.
И вторая туда же.
Видимо, это единственное их генетическое сходство: искать на жопу приключений. Потому что в остальном генетика натурально взяла отпуск, ведь между собой девчата мало чем похожи.
Нет. Общие черты, наверное, всё же проскальзывают, вроде разреза глаз или формы скул, но эти мелочи настолько непримечательны, что попросту несущественны.
Белинская — эффектная, статная, с точёными чертами. Режущая наживую подобно скальпелю: и словом, и взглядом. Этакая зубастая пиранья с железным стержнем и стальными яйцами.
