— О, уверяю: я знаю о тебе достаточно, — надменно кривятся. — Сирота, выросшая в детдоме: никому нужная, закомплексованная и недолюбленная. Отсюда и весь твой нигилизм, приправленный щедрой порцией цинизма. И вот ты мыкаешься неприкаянной тенью, ненавидя весь мир и не зная, куда себя приткнуть, когда тебя подбирает с улицы добрый Баринов. Даёт работу, подсаживает на свою адреналиновую игру, дарит смысл никчёмному существованию, да и вообще — убеждает, что ты совсем даже не пустое место, а очень ценный кадр. И ты охотно в это веришь, благодарный покровителю за помощь, медленно превращаясь в этакого мальчика на побегушках. Да ты и сам это понимаешь, только сделать ничего уже не можешь, верно? Ведь крюки, на которые тебя насадили, воткнулись уже слишком глубоко.
Каждое слово — хлёсткая пощёчина. Каждое предложение — удар хлыста. По собственному самолюбию и выдержке.
Блять.
Я не бью женщин. Никогда в жизни своей не поднимал на них руку, если дело, конечно, не касалось безобидных прелюдий в сексе, но в эту секунду...
Мать твою, как же хочется отвесить затрещину этой стерве! Так, чтоб та осела мешком и осоловевше хлопала глазёнками, собирая фокус обратно по кускам. Чтоб перестала таращиться на меня с этим своим сучьим высокомерием.
Словно я мусор и ничтожество.
Так... Вдох — выдох, вдох-выдох.
Шумно втягиваю носом воздух, беря эмоции под контроль и ослабляя хватку, что мысленно уже сомкнулась на изящной шее, с хрустом ломая подъязычную кость.
— Браво, — громко хлопаю в ладони, оглушая звенящую тишину кладбища режущим эхом. — Идеальный психологический портрет. Вот такое я жалкое и продажное дерьмо, приятно познакомиться. Не противно было спать-то со мной, а? — молчит. — Хотя, нет-нет-нет, погоди... Ты же полезла на меня наверняка неспроста. Ммм, неужели это тоже всё было частью бабского коварного плана? — насмешливо барабаню пальцами по подбородку, не скрывая издёвки. — Правда не очень понимаю: а в чём, собственно, смысл? Как мой член связан с ноутбуком? Тебе ведь он нужен, да? Но зачем? Надеешься найти в нём компромат на Цикад?
— Думаешь, у меня его недостаточно? — обычно мелодичный голосок словно сковал ледяной панцирь, превращая его в нечто чужеродное. — Ты даже не представляешь, сколько войсов от Ви хранится в моём телефоне. И что она в них рассказывала.
— Судя по тому, как ты заморочилась, этого всё равно недостаточно, чтобы нас прижать. Но точно ли ты отдаёшь себе отчёт в том, чем чревата твоя авантюра? Понимаешь, что с тобой будет, если Барину станет обо всём известно?
— Скоро узнаем. Правда, пёсик? Так что поспеши, а то хозяину не терпится услышать новости. Ав-ав, — отвешивают мне очередную ядовитую колкость, подхватывая рюкзак и неуклюже перешагивая через оградку.
Правильно. Зачем нам калитка, когда требуется уйти эффектно, оставив за собой последнее слово?
Хрен тебе, кукла.
— Не увлекайся, Рор, — перехватываю её за локоть, болезненно впиваясь ногтями в кожу. Чтоб мои слова лучше усвоились. — Чувствуй границы.
— Это угроза?
— Предупреждение. И по совместительству добрый совет: заканчивай. Пока ещё не стало слишком поздно — заканчивай. Не совершай её ошибок.
Прям жду, что мне плюнут в рожу. Или расцарапают её. Или глазные яблоки выдавят. На что буйной женской фантазии хватит, однако в ответ получаю лишь тихое и непривычно грустное.
— Позволь задать вопрос.
— Валяй.
