Яблочный пирог. Литературная реконструкция - страница 19

>Отец настороженно поворачивает к нему голову.

>Глаза отца расширяются и наполняются тревогой.

* Полная строка должна была звучать как: Кричим, пошел, Е. на мать.

ОТЕЦ (спешно прерывая его, чтобы святотатственная матерная крамола не оскорбила слух юной соседки)

О, я слышал, Вы читали это будто брату Льву или мамушке.

>Александр сморит на него насмешливо и с упреком, что его подслушивали. Отец понимает его >без слов.

Случайно слышал.

Далее про полдень жизни. ведь так?

АЛЕКСАНДР(улыбаясь пируэту отца)

Именно так.

>ОТЕЦ и АЛЕКСАНДР едут вместе в коляске обратно.

ОТЕЦ

Видно, отвыкли Вы от нас в своих странствиях, писали нечасто, да и мы отвыкли от старшего сына, что уж говорить. Олюшка и Левушка-то все время при нас. У меня было сходное чувство, когда Вы вернулись из Лицея. Шесть лет говорили «дитя на обучении», «отрок в Ликее», а потом на пороге появился кудрявый чиновник десятого класса и заявляет: «Подайте мне бальные башмаки с пряжками».

>Сергей Львович при этом весело прикрякивает.

У меня были великолепные итальянские башмаки, из кожи ягненка, изумительной выделки, только чуть маловаты, оттого одел я всего их один раз, не мог в них танцевать. А Ваша нога меньше моей, поэтому хотел отдать их Вам. Сейчас-то таких башмаков не сыскать. А пряжки, какие пряжки! Хоть Вы и не взяли тогда моих башмаков, дамы говорили потом, что Вы чудно танцуете. Первый, как говорили, в фехтовании и танцах.

АЛЕКСАНДР

В Сибири мне танцевать не придется.

ОТЕЦ

Бог даст, обойдется. А здесь можно ездить в Опочку.

АЛЕКСАНДР

Если я буду лихо отплясывать в Опочке, история с моей аневризмой будет выглядеть чистым обманом.

ОТЕЦ

Это верно… Из Ваших лицеистов хорошо танцуют ещё Корф и этот… забыл фамилию. А помните ли дуэль свою с Корфом? За то, что он Никите подзатыльника дал. Как мы тогда перепугались.

АЛЕКСАНДР

Не подзатыльник, а оплеуху, и по спине палкой огрел с набалдашником.

ОТЕЦ

Оскорбление слуги – это есть оскорбление барина, но дуэль из-за этого старого хрыча – это уж слишком. Я бы этого Никиту в порошок стер. Высек бы плетьми при всей деревне. Да что толку? Если он до седин дожил, а ума не нажил, то уж и не наживет.

АЛЕКСАНДР

У этого старого хрыча есть одно достоинство, ценнее прочих: он не продаст ни за 30 сребреников, ни даже за 50.

ОТЕЦ

Кстати, о сребрениках. Вы за Михайло-то, гусляром, присматривайте. Можно было б и немца в управляющие нанять, но дороги они, канальи. Поговаривают, что и сам – пять дают, да только одним все равно с ними расплатиться придется. А Михайло всё-таки свой, крепостной. Я ему сказал, если на воровстве поймаю, забрею сыновьям его лбы, да в рекруты. Захочу – денег дам ему, захочу – продам его или сыновей его. Продать-то жалко, да и девка-дочка у него красавица, да ты, видно, сам и заприметил. И в кого такая? Но это не повод давать Михайле спуску.

АЛЕКСАНДР

Денег он и сам возьмет, сколько захочет.

ОТЕЦ

А Вы на что? Вы барин, вот и смотрите, чтобы не брал. Пусть знает, что он под пристальным присмотром, что он только исполняет Вашу волю. Мне и книгу Осиповы обещали для Вас «Добрый помещик и друг земледельца». Мать Ваша тоже её полистать хотела. Расстроится она, что мы Адеркаса не встретили, не знаю, как и сказать ей.