– Батя с войны вернулся! – радостно крикнул он, вскочив на ноги, бросился к отцу, повис у него на шее. – Батя! Вернулся наконец. Мы так тебя заждались…
– Ну, ну, сынок, полегче, – аккуратно отстранил его от себя казак Родион Атаров, прибывший из Башкирии домой на излечение после тяжелого ранения.
Он заметно прихрамывал на правую ногу и то и дело хватался за побаливавшее до сих пор на непогоду плечо, порубленное башкирским воином в той памятной горячей схватке в деревне Уразово, где засел с основными силами легендарный предводитель мятежников Батырша.
– Батя, а что ты мне в подарок из Башкирии привез? – простодушно спрашивал Мишка, продолжая тяжело виснуть на шее у вернувшегося отца.
– А вот пойдем домой, поглядишь, – отвечал Родион, увлекая с собой сынишку.
Оставшись без верного товарища, братья Кавуны прекратили драку с яицкими казачатами и поспешно ретировались, грозясь подстеречь их где-нибудь в глухом закоулке. Мартемьян с Андреем в долгу не остались – тоже посулили братьям-черкасам добрую взбучку при первом удобном случае.
Вскоре Матюшка Бородин – верховод местных казачат – собрал в степи на берегу все той же речки Чаган свое грозное войско. Здесь были верный товарищ Андрюха Овчинников, Петька Тамбовцев, Андрей Витошнов, Петр Скворкин, Максимка Шигаев, старший по возрасту Митька Лысов и другие. Всего двадцать с лишком человек. В основном это были дети богатых казаков или старшин, но попадалась и голытьба вроде Митьки Лысова, которым было все равно, на чьей стороне – лишь бы подраться.
Братья Кавуны тоже кликнули по городку свою партию. К ним пристали Мишка Атаров, Ванька Зарубин, Федька Чумаков, Ванька Кирпичников, Афоня Перфильев, Тимоха Мясников, Сидор Рублев и еще человек с тридцать отчаянных казачат – сплошь городская беднота и голь перекатная. Из них Афоня Перфильев был из более-менее зажиточной семьи, да еще пару человек от силы.
Богдан Кавун начал было командовать казачатами, но тут его осадил гонористый задира Ванька Зарубин, которому ребята дали прозвание Чика.
– А что это пришлый, без роду-племени, черкас, нами, казаками природными, яицкими, раскомандовался? – нагло вопросил он, уставившись на Богдана. – Ну-ка, гэть с атаманского насеста, не то я тебя чик-чика – и поминай как звали!
Кавун разобиделся на Чику, сплюнул ему под босые, в цыпках, ноги, подхватил за шиворот младшего братишку и ушел.
– Скатертью-самобранкой дорога! – помахал ему вслед ручкой черномазый, похожий на цыганенка Ванька. – А ну-ка, робя, гуртуйся в круг, как у взрослых, выбирай себе ватамана!
Казачата мигом образовали плотное человеческое кольцо и под громкие одобрительные выкрики выбрали самого Ваньку Зарубина своим атаманом.
– А теперя полковника выкликай и есаула, – не унимался, продолжая завлекательную взрослую игру, Ванька Зарубин.
– Мишку Атарова – полковником, а в есавулы – Тимоху! – дружно загалдели казачата.
Кандидатуры старшин все «войско» поддержало единогласно, и вновь избранные старшины заняли места по правую и левую руку от атамана.
– Любы мы вам, атаманы-молодцы, или не очень? – спрашивал по традиции казачьих демократических кругов ушлый Ванька Зарубин.
– А чего нам любить вас-то, чай не девки, – засмеялся в ответ хитроватый, себе на уме, Федька Чумаков.
– Так положено, Чумак, – обиделся на приятеля Зарубин. – А будешь много болтать, мы тебя со старшинами чик-чика – и в кутузку, на хлеб да на воду.
