— Дай нам с Борзым неделю, максимум две, — Фил будто читает мои мысли. — Мы выживем девчонку из города. Это не проблема. У неё здесь никого нет. Помочь некому. А без денег и поддержки её надолго не хватит. Ну, а начнёт упираться, подключим твоего отца!
Киваю. Даю зелёный свет. А сам пытаюсь понять, кто выживет Яну из моего сердца.
4. Глава 3. Даяна
— Вот скажи мне, Яна, для чего будущему финансисту физкультура два раза в неделю? — недовольный голос Маши перемежается с тяжёлым прерывистым дыханием.
— Для здоровья, — бурчу в ответ, едва совладав с языком. В боку колет, а воздуха решительно не хватает.
— Оно и видно, — горестно усмехается Зайцева, продолжая уныло бежать вдоль стадиона. — Посмотри на нас: все потные, взмокшие, пыхтим как паровозы. Здоровье так и прёт!
— Да ладно, Маш, всего 5 кругов. Полезно же! — с долей иронии отстаиваю пользу спорта.
— Допустим! — кивает Маша. — Но почему мы ради здоровья надрываемся в поте лица, а парни в это время воздух пинают!
Она небрежно указывает в центр поля, где мужская половина нашей группы изображает из себя великих футболистов.
— Вот серьёзно! Присмотрись! — не отстаёт Зайцева. — Играют единицы. Остальные черепашьими шагами передвигаются по полю, делая вид, что устали. С чего?
— Не знаю, — пожимаю плечами, хватаясь за бок, и вместо созерцания парней пытаюсь вспомнить технику правильного дыхания, чтобы отпустило. Я не бегала очень давно, да и вообще после аварии дружба со спортом у меня не ладится.
— Им ещё ума хватило Зюзю на ворота поставить. Вот умора! Смотри-смотри, — позабыв про усталость, Маша прекращает бег и дёргает меня за руку, привлекая внимание к полю. — Эта рыжая каланча мяча боится как огня!
— Да скажите ему уже кто-нибудь: мяч ловить надо, а не прятаться от него! — горланит во всеуслышание, а потом чуть тише обращается ко мне:
— Нет, ты это видела, Ян?
Эмоции Маши и вынужденная остановка дают возможность немного отдышаться.
— Ну подумаешь, сгруппировался, — смеюсь, глядя, как Зюзев при виде летящего в ворота мяча закрывает руками голову, сгибаясь при этом в три погибели. — Ничего ты, Машка, не понимаешь: там у него самое ценное — мозги!
Вместо того чтобы заработать зачёт автоматом, мы глупо хихикаем над горе-футболистами, нещадно отставая от остальных девчонок из группы.
— Маш, а с кем наши играют?
Среди парней замечаю много новых лиц, которых ни вчера, ни сегодня на первых парах не видела.
— Это «управленцы», вроде, — сосредоточенно скользит взглядом Зайцева. — Да, точно. Второкурсники, как и мы.
Боль в боку немного стихла, а спина Кати Фоминой, нашей необъятной старосты, что бежала последней, скрылась из вида. Хочу намекнуть Маше, что пора бы вернуться к изнуряющему бегу, но совершенно случайно натыкаюсь взглядом на парня в воротах команды-противника. Рослый, подкаченный, статный. С дерзкой улыбкой на угловатом лице и растрёпанными волосами цвета пшеничной булки. Но больше всего прочего цепляет его взгляд: слегка насмешливый и пронырливый, но в то же время не по-мальчишески серьёзный. И пусть между нами сейчас метров сто, не меньше, я не совру, если скажу, что смотрит парнишка мне прямо в глаза.
— Маш, а это кто? Там, на воротах? — меня не покидает ощущение, что этого белокурого красавца я где-то уже видела, вот только, где именно, вспомнить не получается.
Девчонка крутит головой, пытаясь понять, о ком я говорю. А между тем блондин продолжает откровенно смотреть в мою сторону. Его внимание кажется неуместным и странным: с кулькой на голове, в бесформенном спортивном костюме и с раскрасневшимися щеками я точно непохожа на красотку, от которой не отвести глаз. Оборачиваюсь, но, кроме пустых трибун за моей спиной, ничего и никого нет.
