Он вжал меня в твердую поверхность скамейки, я чувствовала ее позвоночником. Толчки не прекращались, но боли не было. Было что-то другое. То что я не могла никак назвать. У такого нет никакого названия. Я была Сабиной. А Сабина это просто оболочка. Просто тело. Это ничего не значит. Но Ален наконец остановился. Я перестала чувствовать его тепло и липкость. Его рука перестала закрывать мой рот и я открыла глаза.
– Эй!
Голос Кайрата разорвал весь кошмар и я внезапно оказалась на земле. Но я ничего не чувствовала. Меня просто лишили всех чувств одновременно. Что-то липкое поглощало меня полностью. Как болото, в котором ты оказался совершенно неожиданно и в твоих мыслях больше ничего нет. Ты просто понимаешь, что это все. Больше нет ничего. Только тишина.
Я бежала ничего не разбирая перед собой. Вы знаете, что такое память тела? Это даже не твоя память, это просто рефлекс, который вырабатывается с годами. Ты просто делаешь то, что можешь делать, и ноги сами несут тебя туда, куда несли всегда даже без твоего ведома. Мои ноги несли меня домой. Я могла сопротивляться сколько угодно, и называть тетю Акмарал тетей, а дядю Мухита дядей, но первые люди, о ком я подумала, когда обнаружила себя бегущей по морозу были они. Они были своими. Все что могло произойти плохого со мной у них дома было знакомым и нормальным. Любили они меня или нет, или просто терпели меня, или были вынуждены или им было меня жаль или противно. Это все было совершенно неважным. Дело было в другом. Они были моим домом. Они были всем, что у меня было. Только они и больше ничего. Меня оставили все. Но я была не одна, даже отрицая это.
На деревянной скамейке возле дома, я пыталась перевести дыхание и унять дрожь, но никак не могла. Меня вырвало всем, что я ела. Но дрожь не проходила. Меня вырвало еще раз. Я все еще ощущала себя грязной и в каком-то липком тумане, несмотря на холод. Мне было жарко, мне хотелось сорвать с себя все что было и сжечь это в мусоре. Мне хотелось сжечь себя в том же огне, в котором будут гореть мои вещи. Просто забыть и просто перестать думать.
Мысли не переставая возвращали меня в тот двор к Алену. К выражению лица Кайрата. Я сама во всем виновата. Сама. Я пошла в тот дом, и сама дала другим возможность думать о себе так ужасно. Я вела себя доступно. Может быть я всегда была такой? Может быть я сама всех провоцировала? И Аман тоже был не виноват? Во всем виновата была только я.
Я ничего больше не помнила о том вечере, и о том, как я пробралась в дом, и ничего не помнила о том, что я делала. Но проснувшись утром, я обнаружила себя в своей комнате в крови. В зеркале в ванной я увидела лишь бледную тень обычной себя и разодранную в кровь грудь и живот. Под ногтями запеклась кровь, от меня пахло рвотой. Что произошло со мной вчера? Я не хотела ничего не вспоминать. Я только яростно терла себя голубой мочалкой, не обращая внимания на царапины на груди и ключицах и животе. В горле стоял неприятный привкус и меня снова вырвало. Я собрала волосы в тугой хвост на затылке и обстригла ногти. Ножницы в моих руках выглядели слишком блестящими, и я снова поднесла их к волосам, но так и не решилась отрезать и их. Снова.
В дверь забарабанили.
– Хватит тратить воду, иди пей чай.
Я ничего не планировала и ничего не ждала. Но теперь все изменилось. Я стала еще дальше от себя. Я становилась Сабиной. Той девочкой, которую из меня делали. Все считали меня Сабиной, кроме меня самой. Такое возможно? Будто тебя спрятали в теле совсем другого человека, и ты не можешь оттуда выбраться как бы не старался. Мне нужно было выбраться отсюда. Из этого дома и из этого имени. Мне нужно было вспомнить как меня зовут и что с нами случилось.
