Янки при дворе короля Артура - страница 4

– Вот что, милый Кларенс, если действительно таково ваше имя, – обратился я к мальчику, не можете ли вы дать мне некоторые сведения? Как, например, зовут того человека, который меня сюда привел?

– Моего и твоего господина? Это благородный рыцарь и великий лорд сэр Кэй, сенешал, молочный брат нашего властелина короля.

– Очень хорошо. Теперь расскажите мне обо всех других и обо всем, что здесь делается.

Он рассказывал мне очень много, но самое важное было следующее. По его словам я был пленник сэра Кэя и, по существующим обычаям, я буду брошен в подземную темницу на хлеб и воду до тех пор, пока мои друзья не внесут за меня выкуп, или пока я не сгнию. Я знал, что последнее вероятнее, но задумываться было некогда, каждая минута была дорога. Далее паж сообщил, что в настоящее время кончается обед в большой зале. Когда все достаточно опьянеют и развеселятся, сэр Кэй прикажет привести меня, чтобы представить королю Артуру и великолепным рыцарям, сидящим за Круглым Столом. Затем сэр Кэй будет рассказывать о том, как он захватил меня в плен и, вероятно, будет преувеличивать и искажать факты. Но, конечно, будет неприлично и небезопасно с моей стороны поправлять его. А после представления меня отправят все-таки в подземелье. Но Кларенс обещался найти возможность пробраться ко мне, утешить меня и постараться дать знать моим друзьям.

Дать знать моим друзьям! Я поблагодарил его. Что другое оставалось мне делать? В это время пришел слуга и позвал меня в залу. Кларенс привел меня, поставил в сторону и сам сел тут же.

Прелюбопытное и интересное это было зрелище. Помещение было громадное, с голыми стенами и полно самых удивительных контрастов. Оно было прямо величественно по размерам, так что флаги, висевшие на балках и перекладинах сводчатого потолка, терялись в высоте и полумраке. Со всех сторон вверху были устроены каменные галереи; на одних помещались музыканты, на других женщины в ярких нарядах, самых кричащих цветов. Пол был выложен толстыми каменными плитами, белыми и черными, стертыми от времени и употребления и требующими починки. Что касается украшений, то, строго говоря, их не было, хотя на стенах висели громадные ковры, которые, вероятно, считались произведениями искусства. На них были изображены битвы, причем лошади походили на пряничных или на тех, что вырезывают дети из бумаги. Вооружение воинов изображалось в виде белых пятен, так что люди походили в конце концов на бисквитные пироги. Очаг в зале был настолько велик, что в нем можно было сражаться. Его выступающие навес и бока из каменных столбов напоминали вход в кафедральный собор. Вдоль стен стояли воины в нагрудниках и касках, с единственным оружием – алебардами на плечах, неподвижные, как статуи и очень похожие на них.

Посреди этого крестообразного четырехугольника со сводами помещался дубовый стол, который и назывался Круглым Столом. Он был велик, как арена в цирке. Вокруг него сидели люди, одетые в такие пестрые и блестящие костюмы, что рябило в глазах. Все они были в шляпах с перьями, которые снимали только, когда начинали разговаривать с королем.

Большинство из них пило из цельных рогов, но некоторые доедали еще хлеб или догладывали кости жаркого. Собак здесь было столько, что приходилось приблизительно по две на каждого человека. Они сидели и ждали бросаемых им костей, за которыми бросались все сразу. Конечно, поднималась драка, сопровождаемая лаем, рычаньем и вообще таким шумом, что не было возможности продолжать разговора. Но никто не выражал ни малейшего неудовольствия, наоборот, все переставали разговаривать и с необычайным интересом следили за дракой собак. Все поднимались с мест, чтобы лучше видеть, дамы и музыканты перевешивались для этой же цели через балюстрады. Но временами раздавались крики ликования и одобрения. Наконец, одержавшая верх собака с комфортом располагалась на полу и, все еще ворча, грызла отвоеванную кость и вместе с ней пол, что делали и другие, получившая кости раньше. За столом возобновлялась прерванная беседа.