– Баба Оня, ты зачем здесь? – удивлённо спросила Валя и вдруг ахнула, испугавшись своей догадки:
– Ты за мной пришла? Я ночью умру?
– Да что ты, девонька, – Онюшка улыбнулась светло и ласково, – жизнь тебе ещё долгая предстоит. А пришла я вот зачем: ты когда домой вернёшься, приди меня проведать, гостинчик тебе передать хочу. Придёшь?
– Приду, – пообещала Валентина.
– Не забудь, я на старом погосте похоронена, рядом со свекровью, свёкром и Мишенькой моим, одна на всех у нас оградка.
– Не забуду, – пообещала Валя и проснулась.
Ей казалось, что она только на мгновение закрыла глаза, а за окном уже рассвело.
«К чему это Онюшка мне приснилась? Да ещё и проведать просила?» – подумала Валентина и тут же забыла о своём сне. Больница просыпалась, потянулись люди на утренние процедуры, зашла в палату дежурная медсестра с таблетками в пакетиках с фамилиями, звякнули металлические иголки в лотке у процедурной сестрички. Валентина стала готовиться к обходу и выписке.
***
На следующий день после возвращения домой Валя спросила у матери:
– Мам, а Онюшку где похоронили?
– Так на старом погосте, в ограду к Одинцовым положили. Они там все в одном месте схоронены. А ты чего это удумала? Или сходить хочешь?
– Хочу, снилась она мне, проведать прийти просила
– Ну, так пойди, да вон конфеток возьми, пшена немного, на могилку посыплешь.
Валентина надела свитерок и юбку. Юбку пришлось заколоть в поясе булавкой, так девушка похудела за время болезни. Сверху накинула модный бордовый плащ. Папаня с областного центра привёз, три часа в очереди простоял, но взял дочери. Что б его Валюша в техникуме не хуже других была. Эх, какой уж теперь техникум… В палисаднике пестрым ковром цвели махровые астры. Валентина нарвала большой букет и отправилась на погост, прихватив с собой литровую банку.
Могилу она нашла быстро, Одинцовы были похоронены на западной стороне старого кладбища. На глиняном холмике лежала пара венков с расплывшимися от дождя надписями на траурных лентах. Воду Валя налила из колонки подле школы и теперь, утопив немного банку в сухой глиняной крошке, воткнула в воду нарядные астры, положила на перекладину деревянного креста несколько карамелек и высыпала на могилу крестообразно пшено.
– Ну, вот и проведала я тебя, Онюшка, как и обещала.
Валентина поправила неровно стоящую банку с цветами и вдруг заметила кусочек белой ткани, торчащий из глины возле самого креста. Девушка осторожно потянула за этот уголок, и на свет явился туго завязанный в узел обычный головной платок. Валентина дрожащими от нетерпения руками принялась развязывать узел платка, тот легко поддался, и через мгновение на ладонь Вали легли тяжелые янтарные бусы. На нежарком осеннем солнце засияла, заискрилась каждая бусинка, повинуясь непреодолимому желанию, девушка надела нитку янтаря на шею и радостно засмеялась: янтарь согрел кожу приятным теплом.
«Спасибо, Онюшка, за подарок, видно и вправду суждено мне эти бусы носить».Валентина спрятала янтарь под свитер, она решила пока не показывать бусы матери. Немного попозже, надо подождать. А папаня бусы и не заметит, он всегда был равнодушен к женским побрякушкам и не отличит настоящий солнечный камень от дешёвой бижутерии.
– Проведала? – спросила мать вернувшуюся Валю.
– Проведала, – коротко ответила Валентина. Из-под подушки она достала пачку писем, что прислал ей Валёк, пока она лежала в больнице и вновь стала их читать не торопясь, останавливаясь и вновь перечитывая особо понравившиеся места. Валентин писал, что знает о её болезни, переживает и желает ей скорейшего выздоровления. «Маленькая моя, если бы я был рядом, такого бы не произошло!» – читала девушка и улыбалась. Валёк много писал о свадьбе, об их совместной жизни, а сердце девушки сжималось от грусти: какая она жена, когда инвалидность на пороге? Но в глубине души теплилась надежда, что она может ещё выздороветь, и группу ведь тогда снимут. Случается такое иногда. Валентина вздохнула, достала из стола тонкую тетрадку в линейку и круглым, почти детским почерком, стала писать письмо любимому.
