На высоких сенях в деревянном тереме в Тисменице, даренной ему щедрым Осмомыслом, Андроник Комнин не только охотился и предавался греху с молодыми жёнками. Были у него и дела поважнее. Началось всё с того, что единожды явился к нему некий маленький колченогий человечек в чёрном одеянии. Долго кланялся, говорил визжащим тонким голосом, наконец завёл речь о главном:
– Моё имя Птеригионит. Недавно мне посчастливилось побывать в Константинополе. Я исполнял одно поручение архонта Ярослава. Так вот, я имел встречу и беседу с людьми, близкими к твоему двоюродному брату, сиятельнейшему автократору Мануилу. Мне велено передать тебе, царевич Андроник: базилевс не держит более на тебя зла за прошлое. Он ожидает, что ты верно послужишь империи ромеев. В скором времени в Галич прибудут послы автократора. Ты можешь возвратиться в империю.
– С чего вдруг базилевс сменил гнев на милость? – недоверчиво качая кудрявой головой, спросил принц. – И почему я должен верить тебе? Кто ты? Ради чего явился ко мне?
– Ты забыл меня. А ведь я не раз оказывал тебе важные услуги, светлейший. – Птеригионит рассмеялся, обнажив уродливые лошадиные зубы.
Смех евнуха, скрипучий, противный, с провизгом, помог Андронику вспомнить кое-что из прошлого. Он долго молчал, сурово глядя на смуглое лицо улыбающегося скопца, затем поднялся во весь свой огромный рост и прикрикнул громко:
– Помню, как ты вынюхивал в Палатии в гинекее! И как базилисса Ирина гневалась на тебя! Наверное, было за что! Где же ты был потом?! Укрывался в Галиче?! Отвечай!
Улыбка исчезла с лица Птеригионита. Евнух стал не спеша, опуская некоторые подробности, рассказывать, как попал он впервые в Галич и какие важные дела пришлось ему выполнять по приказу князя и княгини.
– Значит, отравил архонта Ивана тоже ты! Ну и злодей же ты, однако! – усмехнулся Андроник. – Одного не пойму: почему не убил ты его раньше? Зачем было пускать стрелу в эту самую архонтиссу Марфу, жену Изяслава Давидовича и возлюбленную архонта Ивана?
– Тогда архонтисса Ольга не заплатила бы мне ни обола. Сказала бы: архонт Иван погиб в бою. Не поверила бы, что сулицу пустил я. А архонтисса Марфа могла о многом догадаться. Пока она находилась рядом с архонтом Иваном, мне было трудно на него влиять.
– То, что ты говоришь, справедливо. А вообще-то, ты весьма мерзкая тварь, евнух! – заключил громким, заставившим скопца вздрогнуть голосом Андроник. – В другой час я приказал бы повесить тебя на ближайшем суку! Но раз ты принёс доброе известие о том, что базилевс Мануил меня простил… Твои слова, конечно, следует проверить. Но если это правда, не вернёшься ли и ты в Константинополь? Здесь тебя по головке не погладят, узнав, что ты натворил у угров. Да, ты ловок, бестия! А мне такие, как ты, нужны!
– Я с радостью соглашусь сопровождать тебя, о доблестный, в твоём пути на родину. Смею надеяться, у тебя впереди большое будущее, сиятельный! – тотчас согласился евнух. – Мне нужен такой покровитель, как ты. Служить тебе я почёл бы для себя великим благом и великой честью!
– Довольно слов! – недовольно поморщился Комнин. – Дождёмся послов базилевса. Меня он, конечно, может обмануть. Заманит в Константинополь и бросит в темницу, я его знаю! Но, думаю, он так не поступит. Он слишком будет дорожить дружбой с архонтом Ярославом. Ему надо сейчас победить угров, и кто, как не оскорблённый королём Иштваном архонт Галича, станет базилевсу Мануилу главным союзником. Вот почему, Птеригионит, я готов поверить твоей болтовне. Но… подождём послов. Не будем спешить. Сейчас ты уползёшь в Галич и будешь сидеть там, тихо, как мышь. А потом… Я тебя позову, когда настанет нужный час.
