Не говоря ни слова, я покидаю компанию Айлин и ловлю Маи у входа в комнату для слуг.
Мы дожидаемся, пока Рю затеряется в толпе, и отходим в сторону.
– Расскажи все, что ты видела в комнате для хранения, – прошу я.
– Рю объяснила хранителю, что ее гучжэн принадлежит госпоже Сан Айлин, а мой – госпоже Лю Миньсин, и мы оставили ему оба инструмента.
Моя тревога нарастает, пронзая меня подобно железным прутьям.
– Ты помнишь путь до хранилища?
Маи кивает, и я оглядываюсь на Айлин. Она погружена в беседу со своими новыми «друзьями».
– Отведи меня туда.
Хранилище оказывается совсем рядом, в небольшом здании ярдах в тридцати от нас.
– Жди здесь, – говорю я служанке, не желая, чтобы хранитель ее узнал.
Это худой мужчина, узкий, как лезвие кинжала, и с плоским носом. Он кланяется, когда я подхожу ближе.
– Прошу прощения, кажется, я забыла в кармане платья свою косметику, – объясняю я. – Буду крайне вам признательна, если вы позволите мне ее найти.
Он слегка хмурится:
– Там все набито одеждой. У меня уйдет целая вечность на поиски вашего платья. Как оно выглядит?
– Сама я найду быстрее, – говорю я, вкладывая ему в руку серебряную монету. – Прошу вас, мне срочно надо поправить макияж. Если принц Вен так на меня и не посмотрит, я этого не выдержу!
Он прячет монету в карман ловким, отработанным движением и цокает языком с наигранным сочувствием:
– Я человек сострадательный. И впрямь будет печально, если вам сегодня разобьют сердце. Но, пожалуйста, поспешите.
Я прохожу в комнату и вижу на столе свой гучжэн. Достаю его из футляра и внимательно осматриваю. Он выглядит нетронутым, но стоит мне коснуться струн, как они отвечают сухим, скрипучим звоном.
Сердце замирает у меня в груди. Я поворачиваю инструмент и вижу, что все струны подрезаны на краю. Они порвутся сразу, как я начну на нем играть. У меня не останется выбора, кроме как позволить Айлин играть в одиночку, и я буду опозорена перед всем королевским двором.
В моей груди загорается пламя, и ногти врезаются в ладони.
Я оборачиваюсь на шум шагов. Ко мне спешит хранитель:
– Вам нельзя трогать инструменты, госпожа. Я вынужден попросить вас немедленно удалиться.
Я устремляю на него взгляд тяжелый, как гранит:
– Меня зовут Лю Миньсин, и это мой гучжэн.
Он широко распахивает глаза, и в них читается паника. Этого достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения. Хранитель испортил мой инструмент за деньги от Бо.
Он нервно сглатывает, но тут же расправляет плечи и рявкает:
– Вы мне солгали! Вы сказали, что пришли за косметикой!
– Мой гучжэн сломан. Вы несете за него ответственность.
Он испускает смешок, но голос его дрожит:
– Полагаю, гучжэн был уже сломан, когда я получил его от вашей служанки.
Разумеется, он будет все отрицать. И доказательств у меня нет. Ничего не скажешь, дядя Йи: ход зловещий, но очень хитрый.
У меня нет выбора, кроме как отказаться от выступления. Сейчас остается лишь достаточно запугать хранителя, чтобы он забыл о моей лжи. Если королевская семья узнает об этом инциденте, нам обоим не поздоровится.
– Кто здесь? – раздается женский голос.
Лицо хранителя приобретает серый оттенок, и он бросается к двери:
– В‑ваше в‑высочество…
Я замираю.
– Кто там с вами? – спрашивает властный голос.
Это принцесса Юнли, дочь покойной королевы!
Хранитель громко сглатывает.
– Мы слышали, как вы ругаетесь, – отвечает ему голос, который мы услышали первым. Вероятно, он принадлежит одной из служанок принцессы.
