Пиндар поет, что, когда повис якорь над волнорезом, вождь на корме с чашей золотою в руках, воззвал к отцу небожителей Зевсу, чей дрот – как гром, и к порывам быстро катящихся волн и бурь, и к мраку ночи, и к путям кораблей, и к благосклонным дням, и к милой доле возврата. И отозвалось из туч знаменье доброгласного грохота, и вырвались, пронзив облака, лучи просиявшего света. Верой знакам богов утвердилось в героях вдохновение.
И светлая радость наполнила сердце Ясона. Аргос вскочил на корабль, за ним тут же последовал Тифис. Подняли мачты они и канатами к ним привязали плотную ткань парусов; потом приладили прочно руль за высокой кормой, прикрутив его крепко ремнями. После с обоих бортов прицепили крепкие весла и поскорей на корабль остальным велели минийцам подняться.
Русокудрый Ясон не забыл, что прибрежный алтарь Аполлону Эмбасию надо здесь им воздвигнуть: бог дал ему во сне свое обещанье плаванием руководить и пути указать незнакомого моря, конечно, если жертвы достойные ему принесут.
Жертвоприношение и пир
Грудой прибрежные камни сложив, алтарь хранителю общему, Фебу соорудили, прозваньем Эмбасию, Береголюбцу. Ветви оливы сухой возложили поверх алтаря, к которому двух быков уж пригнали из стада волопасы Ясона, молча приказу его повинуясь. С ячменем для жертв наготове Ясон, не замедлив начал молиться, воззвав к Аполлону, отчему богу:
– Внемли, владыка Парнаса! В Дельфах недавно ты обещал мне, когда я спросил, удачен ли будет путь мой, божественным стать нам покровителем и вождем: не ты ли истинный этого виновник похода? В добром здравии нас и «Арго» вперед поведи же ты туда и обратно в родную Элладу, а после сколько нас домой возвратится, столько и будет новых круторогих быков, под ярмом не ходивших, тебе в дивную жертву. Дары обещаю я для тебя принести несметные на Делос и в Дельфы. Ныне приди к нам, Дальновержец, и здесь прими нашу жертву! Мы ее приносим за спуск нашего корабля тебе в благодарность. Дай мне, владыка прославленного дельфийского храма, удачно поднять причалы в час добрый по твоему разуменью! Пусть ветер нам подует попутный! С ним легко поплывем мы вперед по спокойному морю.
Молвил так Эсонид русокудрый и вместе с молитвой ячмень заветный подбросил. Двое героев – Геракл с тоже могучим Анкеем – к закланью двух белобоких быков подвели. Мощный Геракл с размаха в лоб кулаком поразил одного, и тот, рухнув, в землю рогами воткнулся. Медной секирой ударил Анкей второго быка по шее громадной, – рядом с первым упал другой с перерубленной шеей единым ударом.
Быстро товарищи быков закололи, толстые шкуры содрали, мясо на части разъяли, священные бедра сложили и, вместе все собрав воедино, покрыли распластанным жиром в два слоя. Дров сухих, наколов, стали жечь, а Ясон совершал возлиянье обильное чистым вином. Искрами сыпля, пламя от жертв к небесам поднималось, и благовонный дым взвивался в багровом сиянье на прозрачные эфирные выси.
Тотчас предсказатель Идмон, искусный гадатель по птицам, ни от кого не таясь, вдохновенно изрек Летоида волю:
– Внемлите мне! Я внемлю божественный голос. Вам почти всем суждено от великих богов и дано обратно вернуться вместе с руном золотым. Беспредельным будет грядущее бремя; там, как и здесь, суждено идущим нам испытанья.
Тут Идмон сморщился, как от боли, но, взяв себя в руки, спокойно продолжил:
– Мне же горькой долей придется велением бога где-то вдали умереть в пределах земли Азиатской. Были известны мне беды мои уже раньше по птицам. Участь моя такова! Я отчизну оставил затем, чтобы можно мне было вступить на корабль и затем прославиться дома.
