Еще прорицатель повторил, что уже было известно:
– Феб предоставит Эсониду везти на «Арго» больших два треножника медных, и в той стране, где он оставит треножник, от подступивших врагов никаких разрушений не будет.
Так Идмон говорил и, пророчеству вняв, веселились герои: каждый считал, что домой он вернется и этому радовался, словно ребенок. Лишь Идмона участь у некоторых понятную скорбь вызывала.
Уж солнце устойчивый день миновало, светлые пашни вновь покрылись длинной тенью прибрежных утесов, сумрак вечерний спешил сменить уходящее солнце.
Той порой они все, насыпав на бреге песчаном густо листву, возлегли по порядку близ моря седого. Яства пред ними обильные с чудным вином появились, кравчие черпали щедро вино и кружки меж всеми носили. Пили герои много, и шумно вразброд меж собою болтали. Юность часто ведет себя так, когда на пирах выпивает. Радостно все веселились, но не было дерзкому своеволию места.
Дерзкий Идас ободряет Ясона
Лишь один Эсонид, старательно свое скрывая волнение, полный тревоги лежал, печальному мужу подобно, и это подметив, юный Идас Афареид упрекнул его голосом звонким и зычным:
– Эй, друг Эсонид! Что за тяжкую думу в душе обращаешь? Нам поведай о ней! Как будто тебя страх подавляет, подступая к самому сердцу? Страх пугает только трусливых. Хоть я и молод, но мое копье и лук уже увенчаны славой, и сам Зевс нам не больше поможет, чем этот лук и это копье. Не бойся ничего, удача в бою помчится за нами, коль Ид идет за тобою, будь нам хоть противником бог. Таким меня из Арены ты с собою берешь борцом себе на подмогу.
Идас Афареид, рожденный Ареной, имел божественного отца Посейдона. Он был женат на красавице Марпессе, дочери царя Плеврона Евена. Марпессой до этого хотел обладать сам Аполлон Дальновержец, но Идас похитил её на колеснице пышноколесной, запряженной крылатыми конями, одолженными ему на время чадолюбивым родителем Посейдоном. Евен и Аполлон сначала вместе преследовали Идаса, но Евен, не сумев его догнать, бросился в соименную ему реку, а Аполлон на колеснице, запряженной белыми лебедями с Пактола, настиг бегущих в Мессении. Дерзкий Идас стал сражаться с богом, и лук свой напряг против него, но Зевс, проявив справедливость (или уступил просьбе чадолюбивого брата Энносигея), развел их, предоставив Марпессе выбор. Дева была не только красивая, но и предусмотрительная (или просто влюбленная) и предпочла смертного героя из опасения, что лучезарный бог, чуждый смерти и старости покинет её, когда молодость и красота ее начнут увядать.
Сейчас этот Ид, руками обеими кубок тяжелый держа пред собою, начал медленно пить большими глотками, не смешав с водою вино. Вином оросились губы и щеки в темном пушке. Кругом зашумели все разом.
Поднялся гадатель Идмон, не любивший дерзкого Ида за то, что сражаться нечестиво посмел с его великим отцом, и в лицо ему молвил:
– О безумец! До срока беду ты себе замышляешь. Крепкое, видно, вино на беду тебе наглое сердце раздувает в груди, нечестиво презирать богов побуждая?
Ид Афареид в ответ заливается звонким смехом и, ему, вызывающе подмигнув, ответил дерзостной речью:
– Ну-ка скорей возвести и мне своим прорицанием скорую гибель, но подумай перед тем, как сказать, избегнешь ли здравым рук моих, если тебя уличат в пророчестве лживом?!
В гневе закончил он речь, и ссора меж ними уже закипела, но товарищи окриком громким обоих смирили.
