К тому моменту, когда из столовой выскочили дежурный офицер и старшина учебной роты, всё было, как и прежде. Новобранцы стояли перед столовой в две шеренги. Только с флангов строй замыкали сержанты Синий и Толстый. Лица новичков ничего не выражали. Был, правда, блеск в глазах.
Настала очередь завтракать. Столовая как столовая, но солдатская. Повара – солдаты. На раздаче – солдаты. На приём пищи даётся ровно пятнадцать минут. Не успел – ходи голодным. После вчерашних шашлыков завтрак не лез в горло. Солдатское пюре из картофельного порошка – клейстер. Им только обои клеить. Чай – другое дело. Очень сильно мучила жажда. Вот из всего завтрака и осталось, что чёрный хлеб с маслом и чай.
В казарме возобновились мучения. Они состояли из практических занятий по портняжному делу. Младший сержант, пренебрежение которого немного угасло, учил подшивать подворотнички, пришивать погоны, петлички и шевроны. Не позанимавшись в жизни этим хоть раз, невозможно понять новобранцев. Закончив, обмундирование представляли на проверку. Отрывались погоны. Срывались шевроны. Отпарывались петлички и выдергивались из них эмблемы. Вся беда в расстоянии и плотности стежков, их расхождение с армейскими стандартами, хотя бы на полмиллиметра. За два часа до обеда с этой кропотливой работой всё было закончено. Включая проглаживание, пропарку и подписание парадной формы, зимних ПШ и шинелей. Обмундирование сдано в каптёрку старшине и развешано по местам.
Оставшиеся два часа до обеда были потрачены на пришивание подворотничков. Вначале пришивали просто и старательно. Потом на время. К концу занятий каждый пришивал подворотничок за семь секунд. О качестве, конечно, речи и не шло. Перед самым обедом подворотнички перешили. Над краем загиба воротника верхняя часть подворотничка выступала ровно на расстояние спичечной головки. Полдня пролетело как один час. После обеда с полными животами пополнение прыгало с кровати на кровать, упражняясь в «Подъёме» и «Отбое», между делом отрабатывая полученные утром навыки заправки постели.
К ужину у всех всё болело. Гудели ноги и руки. Тряслась каждая жилка и все поджилки. От дневной духоты болела голова. Состояние постоянного напряжения не проходило.
После ужина – личное время. В армии это называется не иначе, как «лишнее время». Сержанты учили молодых чистить сапоги. Мотать портянки. Раздеваться и одеваться за сорок пять секунд. И откуда только силы брались. Между тренировками и в наказание «салаги» отжимались, подтягивались и поднимали гири. Таким образом, вырабатывались терпимость, настойчивость, решимость и сила воли.
После вечерней поверки ещё в течение часа ребята отрабатывали команды «Отбой» и «Подъем».
«Прибыл на место…»
Щёлкнул замок, и входная дверь распахнулась. Квартиру заполнил радостный крик Маринки,
– Наташка, танцуй!
– Что за веселье? – из кухни вышла Нина Николаевна.
– Ой, мамочка, ты уже дома? Ну, тогда танцуйте вместе с Наташей, от Валеры телеграмма пришла. Иду домой, меня почтальонша окликнула: «Маринка, вам телеграмма. Иди, распишись». У меня аж сердечко закололо. Расписалась, взяла телеграмму, а она от братика. Вот, – Маринка протянула телеграмму маме.
Нина Николаевна развернула бланк и громко прочитала:
– «Прибыл на место. Хабаровск. Подробности письмом. Целую. Валера». Ну, хоть это успокаивает. Хабаровск недалеко, так что в случае чего и слетать можно, – она передала бланк Наташе.
