Они сдали куртки в гардероб, но оставили снуды и шарфы, скрывающие лица. Полинка вытащила огромные чёрные очки, и стёкла в них сразу вспыхнули отражениями огней.
– Нам – туда, – сориентировалась Ритка, указав налево.
Справа от вестибюля в огненном свете мелькали то ли тени, то ли люди, рвано дёргались, возникая из небытия и снова пропадая в сполохах. Левая арка открывала бар. Тёмную пещеру, затягивающую в себя запахами лакированного дерева, шоколада и кофе. В мягком свете ламп плыл старинный уютный джаз, разнузданные ритмы диско-зала доносились очень приглушённо, скорее едва заметным колебанием пола, чем собственно звуками. Несколько пар, скрытых друг от друга полусумраком и высокими спинками кресел, едва угадывались в наполненном особым уютом пространстве.
Первым делом шпионская тройка забралась в самый угол барной стойки, устроившись на высоких табуретах.
– Кофе, пожалуйста, – попросила Поля блестящую бутылками стену.
– Три, – сказала Ритка, внимательно всматриваясь в полусумрак зала.
– Вам какой? – словно ниоткуда материализовался бармен, и Кайса, посмотрев на него, вздрогнула.
Игра света или и в самом деле юное лицо было таким мертвенно-белым?
– Американо, – быстро сказала Ритка. – Всем – по большой чашке американо и бутылку ликёра.
Она, не глядя, ткнула на стену позади себя.
– Кофейного.
Бармен, облачённый в элегантный светло-серый костюм, отошёл к кофеварочной машине.
– Ага, – шепнула Ритка, – вот же они, голубчики. Милейший, нам вон в тот угол.
Кайса натянула снуд до самых глаз и обернулась.
Она зря беспокоилась. Ему не до неё. И вообще ни до кого. Даже если бы тысяча орудий палили сейчас возле Гордея, он ничего бы не заметил. А уж закутанную в снуд жену в тёмном, вспыхивающими редкими огнями зале…
– Давайте! – сказала Нира, в упор уставившись на Гордея, – За нашу бесконечную любовь. Выпьем!
Кайса услышала это, как если бы Нира прокричала ей в ухо. И видела взгляд ненавистной женщины, устремлённый на любимого мужчину. Лицо Ниры сияло во тьме, искусно озарённое мягким светом единственного над их столиком светильником. Почему-то Кайса даже издалека и в полутьме слышала каждое слово и видела каждое движение на лице Ниры. Словно та… Знала, что они здесь, и хотела, чтобы слышали?
– Любовь вечную, как твоя красота и молодость, – сказал Эд, и Полинка рядом с Кайсой сдавленно всхлипнула.
Нира и в самом деле не изменилась. Кайсе стало совершенно безнадёжно.
– Я пойду, – сказала она тихо. – Глупо было приходить сюда.
Выползла из-за столика и пошла к выходу. «Что же теперь делать?» – билось у неё в голове. – «Что делать?».
Ощущение, что она призрак, занявший место законной хозяйки, охватило её с небывалой силой. Кайса с ужасом посмотрела на свою руку: показалось, что она начинает бледнеть и растворяться в морозном воздухе, сразу подхватившем её на крыльце.
Но рука оставалась материальной, и её перехватила железная длань Облака.
– Стой, Курага! – Ритка называла её вдруг давно забытым прозвищем. – Куда ты?
– А что ты предлагаешь? – недостойно злиться на глупую и невиноватую в возвращении Ниры Ритку, но Кайса ничего не могла сейчас с собой поделать.
– Но мы же решили…
– Серьёзно? Ты думаешь я должна завизжать и при всём честном народе вцепиться в волосы Нире Эльман? Брось!
– Ты всегда сдаёшься, – Ритка вдруг сплюнула себе под ноги. – Предательница.
Кайсу накрыло ощущение: они только что закончили девятый класс. Взрослые люди не говорят таких сильных слов. У взрослых людей мир не делится на чёрное и белое, с течением времени в нём появляются полутона. Если человек сделал что-то не так, как от него ожидают, значит, на это есть причины.
