После встречи с послом, Юрий Иосифович пригласил фотографа на ужин. Девушка была мелкой и худощавой, затянутой в узкие джинсы. Как она носила на себе сумку с фотоаппаратом и тремя объективами, для Юрия оставалось загадкой.
– Тебе надо кушать.
Она улыбнулась и заказала зелёный салат с креветками. Он, помедлил, уточнил, не хочет ли она чего-нибудь ещё. Юлия попросила минеральной воды и эспрессо. Юрий понял, что нужно делать заказ, немного покраснел и огласил список.
– Мне, пожалуйста, суп с гренками. Цыплёнок-табака у вас мягкий? Да? Тогда цыплёнка. Попить. Так, попить тархун, большой, который пол-литра. Но это вначале. Потом, когда я закончу с цыплёнком, кстати, к нему в качестве гарнира рис с яйцом, принесите мне кофе… Нет, чай, что-то, знаете, жарко, давление… Значит, чайничек чаю, большой. И какие у вас десерты? Вот штрудель, он как, ничего? Тогда яблочный штрудель. А вы Юлия, будете штрудель? Нет? Как жаль. Вы знаете, в Вене есть ресторанчик, куда все едут, чтобы съесть штрудель.
– Вы ездили ради этого в Вену?
– О, нет, что вы! Я обменивался опытом. В Вене людей так не обижают, как в России. Знаете, есть австрийская партия, её возглавляет гомосексуалист, и он совершенно открыто об этом говорит. Если бы это было в России, его бы давно избили. А вы, как вы живёте, ведь, наверное, платят мало?
– Мало, но работа творческая. Любимая.
– Такая хрупкая и такую тяжесть носить, как нехорошо! Я вот думаю, сделать бы серию снимков «Мигранты Москвы»… Запечатлеть их всех. Их обижают.
– Красивая была бы серия. Восточные лица интересны, но знаете, они ведь тоже иногда нарушают закон.
– Да, конечно. Неужели на Вас напали?
– Меня как-то трое окружили, приставали, а я больше всего испугалась за технику.
– Как это плохо, а вы обратились в правоохранительные органы? Их надо посадить, чтобы потом депортировать!
– Что вы, – рассмеялась Юлия, – мало разве среди наших таких идиотов, а потом больше нечем полиции заниматься – отделалась лёгким испугом.
Принесли штрудель. Юля нравилась ему всё больше. Чистая, наивная, но с огоньком под опущенными ресницами, эдакая рыжая бестия с лицом ангела. Он сочинил хокку в своём стиле и посвятил ей.
Локоны Лилит, завитки у лица,
Страсть беса, нежность ангела
Лолита
Однако, пора было и честь знать, ведь в стране было много геев, которые требовали его защиты, а американское посольство выделило грант и предложило привести гея, который открыто говорил бы о своей ориентации, в Госдуму. Одним словом, он получил от неё снимки, оплатил всего один из заказанных десяти, так как грант ему ещё не перевели на счёт, а рестораны обходятся дорого. Юрий часто встречался с коллегами и клиентами в ресторанах, но эти встречи были вложением в дело, а обед с фотографом деловым он назвать не мог. Но так как хотелось увидеть вожделенную Лолиточку, то спустя месяц он пригласил её в кофейню на открытом воздухе. В зелёных глазах он увидел всё то, чего не видел уже давно – ручьи и птиц, смех и радость, радугу и летний дождь. Голова закружилась, он заказал к шашлыку ещё две порции суши и бутылку вина. Он нравился ей. Он был в этом уверен. Потом они шли по бульвару, и он доставал кошелёк и покупал букеты цветов, чтобы видеть в её глазах пляшущие искры пламени. Грант вот-вот должны были перевести на счёт его ОЗГ – общество защиты граждан. Ну, или геев, кому как нравится.
Юле нравилось, что этот вроде бы юрист и чиновник, ведь её новый друг был членом всех комиссий, какие были в пределах Садового кольца, оказался столь тонкой натурой. Заядлый театрал, знал наизусть «Евгения Онегина», играл на трубе, восхищался закатами на Волге, и не станем скрывать, – восхищался ею. Встречи пролетали незаметно, в ресторанах и кафе, так как с прогулками было сложно – он очень уставал, и к тому же она любила ходить быстро, а к его медленной походке надо было приноравливаться. Одним словом – она была лёгким прогулочным корабликом, он – Титаником.
