Гурышев. В машине ночуй.
Буйняковский. А бриться где? Небритый, в нестираной одежде, кого, интересно, я приворожу? Можно взахлеб говорить, что меня влекут места, города, но женское общество – составляющая незаменимая. Я качусь на ниссане, а на дороге девушка, я ее подбираю и у нас с ней возникает контакт… она ко сядет, а от меня несвежестью веет.
Устинов. Байкеры и грязными девок находят.
Гурышев. Кожаная куртка у тебя есть.
Буйняковский. Оставил бы мне брат мотоцикл, выглядеть цивильно я бы не старался, но мужчине, в машине едущему, ему для привлечения женщины менее свински смотреться надо. Произвести впечатление. В машину заманить и до придорожной гостиницы довезти. На номер я бы наскреб, но заплатив, расстроился.
Устинов. А если женщина того стоит?
Буйняковский. Красотку, что в моей машине проехаться согласится, я за женщину с дурными намерениями сочту. Обокрасть меня планирующую.
Гурышев. Ниссан у тебя отобрать.
Буйняковский. Меня усыпит, а сама на нем в известный ей пункт продажи краденых авто.
Гурышев. В пункт металлолома.
Буйняковский. Мой ниссан не…
Гурышев. Шоколад! Ты его любишь.
Буйняковский. Да.
Гурышев. Ума от шоколада прибавляется только у некоторых людей. Вообразить, что на его развалюху позариться кто-то способен… дьявол, как холодно!
Устинов. Я кальсоны поддел.
Буйняковский. А я под брюки зеленые тренировочные. От спортивного костюма, что Елизавета подарила.
Гурышев. Жена твоя?
Буйняковский. Она самая.
Гурышев. Да ты пятнадцать лет в разводе. Что, до сих пор не изорвались?
Буйняковский. Штаны на пробежку уже не наденешь. До дыр на мягком месте протерлись. А курточка вполне сохранилась. Я ее в комплекте с черными джинсами летом ношу. Джинсы леви-страусс. Курточка от фирменного костюма пума. Вид достаточно стильный.
Гурышев. Когда к нему прибавится ниссан, девушки все глаза проглядят. С Елизаветой вы сколько прожили?
Буйняковский. Полгода.
Гурышев (Устинову) А ты со своей?
Устинов. Мы не в разводе. Мы в разъезде. Она от меня съехала, но я к ней, бываю, езжу. О восстановлении супружеских отношений потолковать. Не так давно в давку попал.
Буйняковский. В автобусе?
Устинов. В час-пик от нее поехал и помяли меня основательно. И овсяное печенье раскрошили! У нее в магазине попить чаю себе купил. Домой принес пакет, в котором одни крошки.
Гурышев. Птичкам скормил?
Устинов. У наших воронежских птичек от дорогих овсяных крошек животы заболят. Из чашки глоток и горсть крошек в рот… я убогие чаи гоняю, а над ней чернокожий мальчик красный зонт держит. Над маркизой Еленой Гримальди, супругой маркиза Николо Каттанео.
Гурышев. (Буйняковский) У него дома репродукция Ван Дейка висит.
Буйняковский. Ван Дейком я не восхищаюсь. Его на деревенском кладбище прикопали?
Гурышев. Он торжественно захоронен в лондонском соборе святого Павла.
Буйняковский. Умел, вижу, дела обделывать. Творчески он мне безразличен, но его хватку я бы на вооружение взял. С моим продвижением к успеху нерешенных вопросов у меня тьма… картины мне сегодня распаковывать?
Гурышев. Но ты их притащил. Думал, что в мороз косяком покупатель попрет?
Буйняковский. Мне бы и тоненький ручеек ничего. Но совсем ведь никого нет.
Гурышев. Мы картины расставили. Кто появится, наши рассмотреть сможет.
Буйняковский. Твоя по мне любопытная…
Гурышев. Услышанная от тебя похвала во мне, честно, значительный трепет будит.
Буйняковский. Богатыря ты, кажется, переделывал…
