Антон. Найдешь.
Беряев. Не в Москве. Я бы и в Москве поискал, но в Москве у меня жилья нет.
Антон. Своего нет, но вы же с женой, вероятно, снимаете.
Беряев. Жилья у меня нет никакого. Ни своего, ни съемного. Что тебе непонятно? Выгнала меня жена из квартиры, что мы с ней снимали.
Антон. В ее отсутствие ты привел женщину и жена вас накрыла?
Беряев. Смешно… женщину домой привел… будь я настолько крут, черта с два она бы меня выгнала. Но силу воли я проявлю.
Антон. Нагрянете и взашей?
Беряев. А чем мне за квартиру платить? Сумей я завестись, жену я бы выкинул и местами нас поменял, но помимо того, что жену я люблю, мне за квартиру, увы, платить нечем. Ее изгнание отменяется, но она тем ни менее мне заплатит. Где я сейчас нахожусь, я ей не сообщил и сообщать не собираюсь. Мобильный я отключил. Любит она меня, конечно, несильно, но от волнения, думаю, изведется.
Антон. А после больницы ты куда? Если ты решил твою жену основательно растревожить, к ней тебе нельзя.
Беряев. В Москве мне не к кому и, получается, что… в Ростов, наверно, поеду. Приеду, и кто-нибудь точно ей скажет, что я приехал! Она успокоится, а мне бы в беспокойстве месяца два подержать.
Антон. За два месяца она тебя совсем разлюбит.
Беряев. Ты не до конца понимаешь…
Антон. А когда воскреснешь, убьет. Твою двухмесячную затерянность ты чем оправдаешь?
Беряев. С телефоном под рукой объяснить ей, из-за чего я столько не звонил и знать о себе не давал… а при уменьшении срока? Не два месяца, а пять дней. Тогда я смогу честно сказать, что я ее воспитывал. На пятидневный демарш право я имел!
Антон. Ладно, пять дней я тебя потерплю.
Беряев. Чего?
Антон. Разрешаю пожить у меня.
Беряев. А я у тебя никого не стесню?
Антон. Было бы кого, я бы таким гостеприимным не был.
Беряев. Пожить у тебя я не возражаю. Ох, Нина, неосторожно ты меня выгнала… дороговато нервишкам твоим обойдется.
Действие пятое.
Завернувшая в подворотню Нина Беряева встречается взглядом с опирающимся на палку бродягой Тубилиным – на нем изгвазданное драповое пальто и завязанная под подобродком меховая шапка.
Тубилин. Деньгами не поможешь?
Нина. Это ограбление?
Тубилин. Я как проситель к тебе обращаюсь. Смиренно о какой-нибудь купюре прошу.
Нина. А почему в подворотне? Алкоголики у магазина деньги стреляют.
Тубилин. Стыдно мне у всех на виду. И я у тебя не на выпивку.
Нина. Пытаешься мне внушить, что ты не алкаш?
Тубилин. Человек я, конечно, спившийся, но сейчас я у тебя не на пропой, а на пропитание. Накатить водки готов я всегда, но если что-то мне дашь, на них еды я куплю. По-скромному, не мясо на шашлык… шашлык я когда-то жарил.
Нина. В парке, наверное. Кошку поймал и зажарил.
Тубилин. Шашлык я у себя в загородном. У меня там и кошка была. Змей развелось, помню… мертвую змею притащила и к вечеру умерла. Ужалила ее змея перед смертью.
Нина. Слабый у змеи яд, если твоя кошка до вечера протянула.
Тубилин. Яд смертельный. Как можно смертельный слабым называть? Душевная женщина о кошечке бы загрустила, а ты мне про слабость яда зачем-то. Кошек ты не любишь, а ты цветы? В этом дворе психически сомнительная бабушка клумбу высаживает. Уборщица лестницу мыла и из лестничного окна мыльную воду на клумбу выплеснула. Цветочки увяли. К цветочкам ты жалость чувствуешь?
Нина. Не особо.
Тубилин. А я вот их жалею. Зато бабку, которая их сажает, мне совершенно не жаль.
Нина. Подозреваю, тут личное.
