Читать онлайн Петр Альшевский - «Святой Глеб»

© Петр Альшевский, 2021

ISBN 978-5-0055-1820-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НЕ ВЫПАДАЯ из относящейся ко всему сущему морозной застылости, к передней двери черного БМВ прислонился переживающий не лучшие времена криминальный деятель Максим Капитонов.

За четыре года волос у него поубавилось, подбородок отяжелел, взгляд обрел каменную безысходность; двое подручных Максима, сидя в машине, смотрят на являющиеся их боссом темное пятно и цепляют краем глаза лучащуюся через лобовое стекло светозарность.

Василию Акимову пятьдесят лет. Он вырастил трех детей и отбыл срок за грабеж.

Петру Алимову двадцать шесть. У него нервная чесотка и звание мастера спорта по самбо.

– Что он там стоит? – спросил Алимов. – И так всегда.

– С нами ему не сидится, – сказал Акимов. – Когда мы куда-то едем, он нас еще терпит, а когда машина встает, то и он выходит и стоит. Столько, сколько ему нужно. Сегодня время его поджимает.

– До встречи у нас двадцать минут. И она будет не здесь – минут за десять мы туда доедем, но он может простоять целый час, и мы опоздаем.

– О деле он помнит, – промолвил Акимов. – Если мы не поедем на встречу, то я тебе скажу, что это не из-за того, что он забыл, а из-за того, что он предпочел все отменить – что для нас неплохо. С Максом нас трое, а с «Додом» меньше шестерых не приезжает. Будь Макс прежним, я был бы спокоен – из-за мелочи тот Макс бы не сорвался, и до стрельбы бы не дошло.

– До какой стрельбы? – воскликнул Алимов. – Сейчас уже не стреляют.

– Но ствол ты взял.

– Макс рассчитывает, что он у меня есть, – сказал Алимов. – А есть или нет, Максу должно быть без разницы – сам он пойдет, а нас опять оставит в машине, и мы никаким макаром не сумеем прикрыть его задницу.

Оттолкнувшись от машины, Максим целенаправленно идет к цветочному магазину, выделяющемуся лично для него буйной яркостью среди всего, принимаемого Максимом за блеклость.

На цветы в магазине он не смотрит, работающую там девушку рассматривает с расстояния, словно бы в упор; щуплая Лиза Ильина на мгновение переменилась в лице и зябко передернулась, причиной чему послужил сам мужчина, а не впущенный им с улицы холод.

– Здравствуй, Лизонька, соседка моя и мечта, – сказал Максим.

– Добрый день. Ты за цветами?

– Да вот задумал прикупить себе на могилку: об этом же никто, кроме меня, не побеспокоится. Моя соседка по этажу не исключение, ухаживать за ней – чистая каторга, от запахов цветов она одурела и не воспринимает романтические слова… ну, из меня и прет. Похоже, все-таки психую. Зашел к тебе повидаться, а из головы не лезет дело. Сейчас я сяду в машину и поеду разговаривать с одним важным человеком – с одним… один он не ходит. А я хожу.

– Ты уже взрослый, – сухо сказала Лиза.

– Насмехаться надо мной ты научилась.

– А что? Ты не взрослый?

– Взрослый, – ответил Максим. – Но раз я взрослый, мне требуется женщина. И любая мне не подойдет. Мне требуется та, которую я добиваюсь.

– Твоя настырность удивляет, – процедила Лиза.

– И тебе, Лиза, следует…

– Мне нечем ее вознаградить.

– Как так, нечем, – хмыкнул Максим. – Есть, Лиза, не скромничай… ну да, ладно, обойдемся без пошлостей. Цветы у тебя сегодня сияют. Был удачный завоз?

– Из сказочных оранжерей. С далеких полей, где не встретишь людей.

Четыре года назад.

ПОДЕРГИВАЯ левой рукой верхнюю губу, неподвижный и самодостаточный Глеб взирает на относительно высокую гору. Он стоит в океане цветов, чья богатая расцветка не перетягивает на себя его взгляд, прикованный к чернеющему массиву горы.

За спиной Глеба, приобняв друг друга за плечи, пританцовывают Кирилл Суздалев и Анна Виноградова, симпатичные молодые люди с одинаковыми прическами, приехавшие сюда вместе с Глебом, чтобы активно отдохнуть вне мотелей и толчеи.

День близится к завершению. Цветы без солнечного света пока не остаются.

– Обернись к нам, Глеб! – крикнул Кирилл. – Мы похожи на людей без будущего?

– Вы топчете цветы, – промолвил Глеб.

– Так устроена жизнь, – усмехнулся Кирилл. – Она красивее, чем мы, вот мы от зависти их и топчем.

– Довод, как довод, – сказал Глеб. – Придраться мне не к чему.

– А ты поэтому стоишь? – спросила Аня. – Чтобы не топтать?

– Я не лучше вас – я всего лишь смотрю на гору. Отсюда она не кажется мне высокой.

– Это после коррекции, – заметил Кирилл.

– Глазомера алкоголем? – уточнил Глеб. – Но я, вроде бы, не пил, и если предметы передо мной чем-то искажены, то не выпивкой.

– Наверно, огромными знаниями, – сказал Кирилл.

– В области духа, – улыбнулась Аня. – Причина твоего дикого самомнения именно в этом.

– Ты думаешь? – спросил Глеб.

– Поблагодари меня за честность, – ответила Аня.

– Катить на Глеба ты обожди, – сказал Кирилл. – Мы в институте называли его святым не ради шутки. Довольно быстро мы увидели в нем нечто недоступное нам, и это нас не злило, а интриговало. Почему же он, почему… невнимательно слушает лектора, а потом щелкает пальцами и отворачивается к стене. На экзамене отвечает невпопад, но каким-то непостижимым образом оставляет о себе впечатление предельно четко отвечающего человека.

– Человека, который не понял вопрос, – усмехнулся Глеб. – Не обязательно убийственный, а самый заурядный. К примеру, зачем здесь цветы?

– Для красоты, – ответила Аня.

– Но не для людей? – поинтересовался Глеб.

– И для людей, – ответила Аня. – Когда в букетах, то только для людей, ну а сейчас, когда они не срезаны, они растут… для себя растут. И для всего… для всего остального.

САДЯЩЕЕСЯ солнце навевает тревогу. Анна Виноградова сосредоточенно теребит ногой густую траву у входа в поставленную палатку и с укором поглядывает на мужчин, отирающихся у старого красного джипа в пятнадцати метрах от нее.

Кирилл показывает на закрытый капот.

Глеб следует глазами за его вытянутой рукой и, не отклоняясь от прямой, пролетает взором над цветами и прочерчивает линию вплоть до горы, потерявшей из-за отдаления в размерах.

– Тут какие-нибудь твари не водятся? – спросила Аня.

– Гадюки, скорее всего, есть, – ответил Кирилл. – А покрупнее из опасных никого. Мы же не испугается изрыгающего пламя демона-мустанга? Если их не табун, бояться не стоит. Одинокого демона-мустанга я бы пригласил отдохнуть в нашу палатку, но ты на это не пойдешь, а класть его с Глебом в машину было бы неуважительно и к Глебу, и к мустангу. Ты бы рядом с ним уснул?

– А он пролезет в дверь? – переспросил Глеб.

– Едва ли, – ответил Кирилл.

– Печально, – промолвил Глеб. – А то бы я на переднем, а он на заднем: мы бы разместились. Ему бы приснился кошмар, и он бы жалобно или свирепо ревел во сне – я бы его успокаивал. Гладил по морде, шептал в ухо разные добрые слова. Ему бы почудилась забота.

– Ты можешь спать с нами в палатке, – сказала Аня. – Там все-таки удобнее.

– Я посплю в машине, – сказал Глеб. – К тому же вы уже ложитесь, а я пока не хочу спать.

– Пойдешь прогуляться? – спросил Кирилл. – Смотри, не заблудись, места тут для нас новые.

– Да я, если и пройдусь, то недалеко. До горы и обратно.

– Чего? – удивился Кирилл.

– Без тебя я на нее не полезу, – сказал Глеб. – Хотя ночное восхождение засчитывается за десять дневных.

– Ты, Глеб, меня не расстраивай. Не порти мне сон и… ты понимаешь… ночь с женщиной. Ты ведь попрешься на гору! Возьмешь в машине снаряжение, и шаг за шагом, метр за метром… как мне тебя удержать? Умолять, чтобы ты лег с нами?

– Я не намерен вам мешать, – сказал Глеб.

– Ничего ты не помешаешь! – воскликнул Кирилл. – Мы обойдемся и без секса… невелика потеря. Ложись с нами.

– Ложись с нами, Глеб, – сказала Аня. – Пожалей своего друга. Его не вдохновляет мысль начинать день с поисков твоего мертвого тела.

– Ты, девочка, заглохни! – крикнул Кирилл. – Попробуй помолчать как можно дольше. Ты прешь нарожон, отлично зная, как я отношусь к шуткам о смерти. Столь же плохо, как Глеб.

– Я отношусь попроще, – сказал Глеб. – Орать на мою женщину я бы из-за этого не стал.

НОЧЬ начинается и заканчивается.

Анна Виноградова вылезает из палатки и, пройдя по утренней росе, возвращается за кроссовками.

Из палатки доносится ворчание спящего Кирилла и беззлобный женский смех; повторно выбравшись наружу, Анна идет к джипу, на заднем сидении которого с открытыми глазами лежит Глеб.

Он смотрит на небо, видит в окне Анну, делать ей знак не заслонять обзор, тут же широко улыбается и, приподняв себя ладонью за затылок, выходит.

– Выспался? – спросила Аня.

– Ночь прошла без утрат. А вы как?

– Полночи ругались, полночи храпели, – ответила Аня. – Не слышал нашу ругань?

– Я и храпа не слышал, – ответил Глеб.

– Да мы, может, и не храпели – о храпе я так… а ругались мы серьезно. Кирилл меня весьма прессовал.

– Он тебя любит, – промолвил Глеб.

– Это я его люблю. Он ко мне, конечно, не совсем равнодушен, но о больших чувствах такие мужчины, как он, имеют смутное представление.

– А другие? – осведомился Глеб.

– Такие, как ты? Где-то даже святые? Откровенно говоря, мне не по себе, когда ты на меня смотришь. Мы знакомы полгода, и за это время я ни разу ни видела в твоем взгляде… безразличия. С первой встречи у тебя на квартире.

– Тогда Кирилл пришел ко мне в гости, – задумчиво произнес Глеб.

– Под руку со мной. Я помню, что вы с ним пили коньяк, а мне ты выставил вино, к которому я не притронулась.

– Потом я его выпил, – сказал Глеб.

– На следующий день? – спросила Аня.

– Постепенно, – ответил Глеб.

– Один или с девушкой?

– Без девушки. С девушкой оно бы ушло быстрее. Я бы смотрел на нее с болью, с надеждой, с желанием.

– На меня ты смотрел с болью, – сказала Аня. – И изредка с желанием.

– О надежде речь не идет. Кирилл – мой друг… и ты для меня – женщина моего друга.

– Твой друг меня не особенно ценит, – промолвила Аня.

– Это уже детали, – сказал Глеб. – По сути вы вместе, а я не настолько прыгучий парень, чтобы перепрыгивать через суть.

ПЕРЕМИНАЮЩИЙСЯ около палатки Кирилл ест из банки консервированные персики. Они излишне приторны, и Кирилл морщится, на Анну он не смотрит; держа в руке бутылку воды, она старательно ловит его блуждающий по живописному великолепию взгляд и, поймав, протягивает Кириллу бутылку, чтобы он запил, но Кирилл безмолвно отклоняет ее услужливость, с омерзением передергивает ртом и обильно сплевывает.

– Сегодня мы сворачиваем палатку, – сказал Кирилл. – Ты будешь мне помогать. Мы должны сделать это засветло.

– Мы возвращаемся? – спросила Аня.

– Переезжаем в деревню. Она километрах в трех – Глеб туда ходил, и он говорит, что там достаточно домов, чтобы без проблем подобрать и снять комнату.

– Глеб хочет в деревню?

– Не он, а я, – ответил Кирилл.

– Ты? – удивилась Аня. – В палатке со мной тебе некомфортно?

– Мои решения не обсуждаются, – заявил Кирилл. – Обсуждаются с Глебом, но не с тобой.

– Я не понимаю почему ты вдруг…

– Ты же сама боялась змей! – воскликнул Кирилл. – Кроме того, в деревне можно посмотреть телевизор.

– Глеб ходил туда за этим? – спросила Аня. – Посмотреть телевизор?

– Куда и зачем он ходит – его личное дело. На гору мы полезем вдвоем, а на равнине он сам себе хозяин, и не мне задавать ему направление. Он двигается! Не только в собственных глубинах, но и во внешнем мире, где он с его опытом не пропадет.

– А где он сейчас?

– В палатке, – ответил Кирилл. – Глеб! Тут с тобой желает поговорить интересная женщина. Глеб! В палатке его нет. И куда же он подевался?