Языческая повесть варвара - страница 3

– Слабоват, слабоват…

– Как хорошо у нас в горах! – сконфуженно говорил Сидоров, застегивая ремень.

– Да, у нас есть где спрятаться, – задумчиво отвечал Федор, оглядывая горы.

И только теперь, повернувшись к другу, спросил:

– Что это было, Вася?

– Это была фигня, Федя! Самая настоящая…и, чует моя задница, это только начало.

– Я верю твоей заднице, – Иванов тряхнул ружьем, – и мне кажется, это чертило тебе клизму устроило. Пошли, пророк…

Спустя несколько часов, они сделали привал.

– Вася, я даже в Афгане не спрашивал у тебя… как ты думаешь, бог есть? Он охраняет нас?

Сидоров шмыгнул носом, посмотрел на друга и к вопросу отнесся серьезно:

– Думаю, он охраняет в целом, – Василий как бы погладил руками земной шар, – а не каждого дурака в отдельности…

Обратный путь они проделали быстрее. Неслись, не снижая темпа, как гончие. Один раз задержались, когда Василий раздраженно выхватил ружье у Федора и подстрелил зайца, проговорив:

– На случай, если Ада спросит, какого хрена я делал в горах?

(Знаете, как бывает. Сцепляет что-то мужиков в дружбу, и на всю жизнь. Один дополняет другого. Иванов был мудрее, спокойнее. И Василий по-своему красив. Иванов был белой костью, как говорили на Руси о таких. Василий – вольница, иногда неудержимая, но не безрассудная. Оба ненавидели крысятничетво, жлобство, предателей.

А ещё, Василий с сомнением относился к эпикурейской дружбе, о которой ему прочитала Жена: никогда не проси о бесчестном поступке и не делай, если попросят.

Василий знал, что если кто-то будет угрожать Федору смертью, то Василий отплатит сполна такому существу).

И поздно ночью ввалились домой к Сидорову в состоянии…с чем же это можно сравнить?

Разве что, когда замерзший, голодный, уставший вползаешь в избушку, а там с тебя снимают зимние лохмотья, сажают к столу, прихлопывая по спине: «Давай, давай. Сейчас все будет».

И наливают первую стопку водки или самогона. И скользит по столу продолговатое блюдо, на котором не может быть ничего, кроме неизвестно где выловленной селёдочки, залитой подсолнечным маслом, покрытой кружочками репчатого лука, а вокруг молодая картошечка, посыпанная укропом и кинзой.

Рука дрожит, голова трясется и слышен стук челюсти, но вот задерживается дыхание и … опрокидывается первая рюмка, а вдогонку – кусочек селедки с луком. Хруст изо-рта, свист из ноздрей вместе с первыми признаками оживления на лице.

Тут же тарелка с салатом из помидор, огурцов, всяческой зелени, на которой сверкает черный перец. И вот, запрокидывается голова, вливается вторая стопка. Вонзается вилка в салат и слышно, как чавкает овощной сок. Руки уже не дрожат, зрение наводит резкость, появляется запах жареного мяса. В уши проникает шипение сока на углях. Наконец-то! В твою сторону несут первый шампур с шашлыком.

Ох, гурманы! Изобретатели экзотических блюд! Но что может быть вкуснее мяса на огне! Вот снимается первый кусок: небольшой, трепещущийся, горячий. Люди – хищники! И пошла третья рюмка как к себе домой, а следом нежнейший кусочек вместе с бурным потоком слюны. Вырывается громкий стон блаженства и слёзы капельками удовольствия. Всё! Волшебство! Наверное, ради этого стоило промёрзнуть, испытать шок, дойти до огня. Эх, жизнь! Как же ты прекрасна!

Но в данном случае была не зима. До Иванова полностью дошло – они находятся у Сидорова, слегка перекусили и на них смотрит сама супруга Сидорова.